5 Как устроен мир

Страсть, как люблю понимать, почему вещи случаются именно таким способом, каким случаются; каковы реальные причины происходящего; нет ли за очевидным, лежащим на поверхности объяснением, такого, какое даёт более полный ответ, скрытого до поры  от досужего взгляда. И благодарна бываю за объяснения. Помню, лет пятнадцать назад стала большой поклонницей Лукьяненко и перечитала все, ну просто все,  им написанное, преисполнившись благодарности за то, что герой какого то из его романов ("Спектра"?) задаёт себе вопрос, отчего в европах так чисто, а у нас перманентной чистоты не добиться, хоть трижды на дню тротуар с шампунем мой? Состав почвы, - говорит этот замечательный человек, - на Среднерусской возвышености более высокий уровень эрозийности. А кроме того, ветра. Там кругом города, горы, да пригорки, негде взвиться да развиться. А в Расеюшке ветер-ветер, ты могуч.

Не знаю, до какой степени это соответствует действительности, но для меня в ту пору стало опорой (простите за каламбур) в природной склонности к патриотизму, которую не вытравили даже детство и юность в Советском Союзе. И когда при мне принимались ругать русское свинство: "Вы  не понимаете, у нас состав почвы другой и уровень эрозии" - отвечала. И заемная уверенность оказывалась действенным средством (ну, там, где вообще кто то был расположен хоть что то, кроме голоса своих головных тараканов слышать). 

В следующие годы потребность в объяснении постфактум с лихвой перекрыта была занятиями астрологией. Астрология, такая замечательная наука, которой на профанном уровне владения отменно удаётся объяснять апостериори. А более серьёзный уровень не оставляет желания задаваться глупыми вопросами, ставя практические, которые нужно решать. Но я отклонилась. Итак, до последнего времени острой потребности в объяснениях не возникало. Но случилось днями прочесть "Ацтека" Дженнингса и я начала печалиться, ни одна из теорий не давала исчерпывающего объяснив, отчего горстка немытых кастильцев так легко ограбила и поработила целые  народы, создавшие великие цивилизации.

То есть, да, они ждали возвращения,  из за моря своего белокожего бога Кетцалькоатля на крылатом корабле. Да, у испанцев были ружья, стальные панцири и лошади, а у индейцев лишь холодное оружие да стеганые доспехи, но их были миллионы, а конкистадоров тысячи, а поначалу и вовсе сотни. Как и почему? Это только кажется, что отвлеченные вопросы не способны сколько нибудь серьёзно повлиять на реальную жизнь, на самом деле такой, на который не можешь найти вразумительного ответа, создаёт прореху в ткани реальности, сквозь которую утекает твоя энергия. Нечувствительно, по крошке, по капле, унося покой и уверенность. А покой и уверенность - часть гештальта, обеспечивающие мое пребывание в состоянии счастья. Нужно было латать прореху и помогла книга Джареда Даймонда "Ружья, микробы и сталь. История человеческих сообществ".

Название. на первый взгляд, звучит, как тестовый вопрос для младших школьников "что здесь лишнее". Микробы. конечно, - хочется ответить. И жестоко ошибешься, если так сделаешь. Ему хватило четырехсот страниц своей пулитцеровской книги, для того, чтобы связать все концы в порвавшейся ткани времен и объяснить (мне, а до других мало дела), почему мир устроен таким образом и события в нем происходили, как мы о том знаем. Конспективно:
1. Количество растений, пригодных в пищу их питательная ценность и скорость одомашнивания на разных материках сильно различается. Евразия чемпион, Австралия и Южная Америка аутсайдеры.
2. Число крупных животных с возможностью доместикации также распределено неравномерно; львиная доля в Евразии, только Лама и только в одной труднодоступной локальной области в Южной Америке, никого в Австралии. Африка, с многообразием ее фауны, имеет сплошь потенциально неприручаемых тварей.
3. Протяженность Евразийского материка с востока на запад позволяла легко адаптировать аграрные культуры к местностям со сходным климатом и протяженностью светового дня (климатическая и часовая зональность). Африка и Америка ориентированы с севера на юг и экспансия требовала долгой адаптации.
4. И теперь о микробах. На протяжении тысячелетий доместикации, евразийцы заражались мутировавшими болезнями своих животных, получая к ним естественный иммунитет. Покоряемым народам нечего было им противопоставить именно в силу того, что своих одомашненных животных не было, как не было цепи прививок против заболеваний, которые они получали в процессе одомашнивания. Потому оспа унесла в Америке больше жизней, чем конкистадоры с их ружьями, лошадьми и колесом, которого аборигены не знали. Пробовали работать, болея гриппом с температурой 38,8? А воевать. А с теми же симптомами, но в десять раз тяжелее и когда все твои близкие больны тем же.



Разумеется, охватить одним абзацем содержание целой книги так же немыслимо, как одной книгой мировую историю. Однако Даймонду это удалось. И там еще много интересного, что не вошло в этот текст. Рекомендую.