4 Зверёк с сумасшедшинкой на рыжем меху

Казалось бы, ничего особенного не происходит: кто-то бросает всё, уезжает куда глаза глядят и там заводит новых друзей, о которых нужно заботиться. Кому хоть однажды не хотелось всё бросить и сбежать? Ординарность сюжета усыпляет бдительность, и когда к тебе подкрадывается пушной зверёк, до поры до времени прикидывающийся вежливым, спокойным и немного усталым Эндрю Блейком, ты оказываешься не готов к такому повороту характера, и тебя разрывает от смеха. Потом уже, собрав хихикающее сознание по кускам, задумываешься, а ведь недаром автор с самого начала давал какие-то намёки, недаром главный герой и его друг немилосердно троллили друг друга в первой же главе и упоминали всякие сумасшедшие проделки молодости, недаром мистер Блейк подложил всем свинью и свалил в другую страну. В завязке уже всё было, но почему-то до поры до времени оно не привлекало к себе внимания. Пока песец не подкрался слишком близко.

Сам по себе это очень милый зверёк — как и Эндрю Блейк, — и если не знать о его репутации, наверняка будешь обманут добродушным видом и рыжей шёрсткой. Вот и обитатели поместья Бовилье, которые влачили своё жалкое существование, по одиночке прозябая в горе и радости, каждый в своём углу и сам по себе, совершенно не представляли, что за существо нанялось к ним мажордомом. И я сейчас не имею в виду тот факт, что Блейк скрывал свой истинный статус, прикидываясь слугой, хотя никогда им не был. Подумаешь, «принц и нищий», только на современный лад, принц — постаревший, а нищий — женского, совершенно очаровательного пола, — короче говоря, древняя как мир история. Нет, я имею в виду ту особую сумасшедшинку, когда смотришь на дела человеческие и понимаешь, что человек-то… совсем того.

Друг мой, я пыталась подготовить тебя как могла, и теперь остаётся лишь рассказать о книге в целом. Небольшая, лёгкая — но не поверхностная, а скорее трогательная, с динамичным сюжетом, здоровой кульминацией и концом. Чахлой, в конце концов, осталась только завязка, как будто автор разбрасывал намёки (о которых я писала выше) уже после того, как закончил роман. У великолепного главного героя, который и есть персонификация сюжета, нет вразумительного начала. Немного странная ситуация, но не смертельная. Куда двусмысленнее ситуация с переводом. С одной стороны, Легардинье славится своим живым языком, с обсценной лексикой, кучей специфических словечек и яркими коннотациями. Перевод получился выше всяческих похвал, но двуязычие главного героя сыграло с ним злую шутку: когда герой тупит, пытаясь понять, что значит французское обзывательство, ты тупишь, пытаясь понять, почему по-русски это выглядит столь натужно и ненатурально. Умственные способности героя из-за этого воспринимались не в лучшем свете. Хотя где он, тот лучший свет? Возможно, ситуацию спасли бы оригинальные французские выражения и подстраничные примечания к ним, но кто же будет так напрягаться ради очередного романа не слишком известного автора? А жаль, а жаль, это мог бы получиться не только грустный и смешной роман, но и филологический шедевр.

Сам сюжет, как я уже говорила, не представляет из себя ничего особенного, и именно благодаря контрасту с ним главный герой так ослепительно забавен. И это хорошо. Читая книгу, отдыхаешь душой, но вместе с тем открываешь для себя новые мысли и новые точки зрения, и это хорошо. Перевод в принципе отличный, и это тоже в принципе хорошо. Вероятно, если бы сюжет был более навороченным и «зрелищным», а перевод не таким точным, то главный герой не производил бы впечатление разрывающего песца. Но познакомиться с ним, провести вместе с ним несколько замечательных часов, расстаться и в дальнейшем часто вспоминать — да, это было хорошо.