4

Первый взгляд на задание был брошен из полусна, около часу ночи. О, литературоведение, русский автор, замечательно, подумалось мне, и, забрав себе третье задание, голова тут же откинулась на подушку и крепко уснула. "А поутру они проснулись ..." и выяснилось, что дама является переводчиком Селина, Гийоты и ещё некоторых, слава богу, пока незнакомых мне фамилий. Как я понимаю, к работе своей она подходит качественно, этого не отнимешь. Переводит не случайных авторов, а близких по духу, творчеством которых восхищается, что в очередной раз подчеркнуло мою печальную участь. Надо ли говорить, что и с Селиным, и с Гийотой я познакомилась в рамках ДП. Селин вообще коварный автор, ему подошла бы кличка "Парфюмер". Только тонкочувствующий запахи человек смог бы так описать впечатления от прогулки по штормящему морю на кораблике, что читатель сам мог бы читать эти строки только около открытого окна, жадно заглатывая свежий воздух. Диетологам тоже можно рекомендовать эту книгу своим постоянным посетителям. А ведь начало ничего подобного не предвещало, его даже можно было спутать с размеренным Золя. Вообщем лицо у читателя было как у Огурцова из "Карнавальной ночи", когда на сцене выступает ансамбль "Пенсии и пляски".
С Гийотой мне повезло значительно больше - он мне не достался! Но стоны и выборочные цитаты от страдальцев накрепко врезались в мою память. И вот теперь передо мной творения их переводчицы ...
Я подробно перечитала аннотацию каждой из её книг. Нон-фикшн отпал сразу же, читать мнения об авторах человека, с которым я, вполне возможно, вовсе не схожа в мировоззрении, да ещё и если попаду на каких-то мне неизвестных авторов - и удовольствие, и польза весьма сомнительные. Поэтому решила остановиться на художественных произведениях. "Морские рассказы" привлекли моё внимание и малым объёмом (не так долго плеваться), и темой. Ох, да они практически соблазнили меня темой, но я не дала себе возможности расслабиться, ни на секунду не забывая, какой непростой человек их автор. Да и аннотация настораживала. Женщина, пишущая как мужчина, в контексте предыдущего моего повествования воспринималась не как комплимент к серьёзной прозе, а как одобрение всевозможным сальным выражениям, которыми так любят щегольнуть не слишком отяжеленные багажом иных знаний некоторые слои населения. И первый же рассказ был написан именно в этом ключе, как оформили одну бабу на судовую должность, этих обязанностей она не выполняла, зато была безотказна по всем остальным пунктам и как вся небрезгливая команда, кто врозь, кто вместе, с ней свои естественные потребности удовлетворяла. Кульминацией был её выход в рейс в конце срока беременности и срочные роды в каком-то зарубежном порту. Выдохнула я после этого рассказа, оставившего за собой только чувство брезгливости, и опять мне подумалось словами Огурцова: если у нам где-то (на конкретных кораблях или, бери выше, во всем морском ведомстве) ещё есть примеры морального разложения, то надо об этом прямо сказать, и без всяких, понимаешь ли, аллегорий. И это самое начало, что же будет дальше?! Я ведь считала, что начинаться книга будет достаточно мягко, а вот потом понесется во все тяжкие. Но автор посчитала иначе. С её точки зрения сначала надо было хорошенько приложить читателя дубинкой, чтобы сразу понял, не в сказку попал. А после этого можно перейти уже на более гуманный слог. С другой стороны, и читатель уже предупрежден, особо трепетные сразу отвалились, остался подходящий матросский контингент. Вот только кажется мне, что этот-то контингент "газет не читает, книг в глаза не видывал", особенно после отмены замполитов, так им хоть на собраниях "Правду" зачитывали. Так что остаётся признать, что рассказы писались для питерского литературного бомонда, а стилизация речи под ещё весьма сдержанного старпома, это высший шик и единение интеллигенции с народом, мол, смотрите как мы могем. Но явный плюс, за этим внешним корявым слоем, за грубой коркой примитивных выражений, прослеживается некоторая идея. По крайней мере у рассказов есть подтекст, а не "я дерусь, потому что дерусь". Подтекст же, в большинстве случаев, достаточно безрадостен и подчёркивает у большинства морского народа не романтику странствий, а элементарный финансовый расчёт и желание получше устроиться. Простое человеческое желание безо всяких там высокопарных мотивов. В советское время это возможность ходить в загранку - жене колготки да духи, мужику бордели (правда, с этим были сложности и строгий партийный догляд), в наше безденежное время - вербовка под иностранный флаг, которая, как водится, казалась манной небесной, но на поверку не всегда так выходило. Опять-таки, женщина на корабле, абсолютно верно, один вред от неё. Рейс долгий, значится, всенепременно из-за неё драки и раздоры начнутся. Это если дает выборочно. Но вот, положим, всем даёт - во-первых, вся команда на берегу строем может к одному врачу идти, во-вторых, ещё забеременеет и приспичит ей рожать в иностранном порту, инвалюту тратить. Давайте ещё один крайний вариант рассмотрим, никому не даёт. А это уж и вовсе ни в какие рамки, тут не только команда, сам капитан может с ума спятить, выясняя, откуда на его корабле такой железный человек взялся, и какая угодно мания его одолеть может. Впрочем, спятить на корабле может кто угодно и по каким угодно причинам, даже замполит, что уже и вовсе по сравнению с рядовым матросиком придаёт событию сатирико-политическую окраску.
А пираты? Это для нас, сухопутных книжкоглотателей они - давно вымершие существа из романов Стивенсона. Ну, хорошо, те, кто смотрят новости, знают и про их современную сомалийскую версию. Но одно дело слышать об этом, сидя на диване, и совсем другое любоваться, как к кораблю подплывают пироги с дикарями, вооруженными автоматами. И смех, и грех после этого услышать причину визита разъяренного царька, оскорбленного невниманием к его подарку: личную жену матросам в пользование предоставил, а они её как портовую девку прочь гонят!
Ну, вот, пожалуй, теперь стало понятно, о чем написаны рассказы. А дальше уже сами делайте выбор. Хотите - берите, хотите - прочь бегите.