4

Один мой друг так говорит. Что закон – это костыли для морали. И что мы разучились думать сердцем, теперь думаем только головой. И еще пытаемся это оправдать, говорим, что сердце думать не может, только чувствовать. А это не так, сердце тоже думает, только по-другому.

Все-таки ранний Лукьяненко - это такой бальзам на мое израненное читательское сердечко, что признаваться в любви можно почти бесконечно. Наверное, потому, что я все детство просидела над его книгами, а где-то в родительской квартире они все даже лежат в бумаге, всегда при чтении возникает такое ощущение, что я это уже видела. Хотя как же ему не возникать, если все романы Лукьяненко действительно похожи между собой и отличаются авторским стилем, зная который, читатель может быть почти уверен в том, что книга будет хорошей.

Забавно, но на мои нежные чувства не влияет даже тот факт, что книги именно хорошие. Не шикарные и замечательные, не меняющие сознание навсегда, не восхитительно-прекрасные. Их не хочется бежать и тут же советовать всем вокруг. Но космооперы Лукьяненко - это надежный тыл, который, хоть и не блещет изысками, но все-таки аккуратно и крепко сложен, и вполне себе пригоден для жизни. Этой стабильности иногда хватает.

Я даже не знаю, что в этой рецензии можно сказать нового. Хотя здесь был замечательный парнишка Тикки, верящий в дружбу и вообще в людей, даже когда весь мир вывернулся наизнанку. Были его потрясающие друзья. Был неиссякаемый источник афоризмов Стась, были Лютики, которые вообще в самое сердце меня поразили. Были, конечно, и интриги, и главные злодеи, их создающие. И главная ценность, как всегда у Лукьяненко - свобода выбора, даже если этот выбор - быть несчастным, работать грузчиком или умереть. Умереть, как хочется, между прочим - тоже свобода.

Какое-то все временами нудное и морализаторское, и сквозь раннюю прозу автора так и проглядывают нравоучения - вот, мол, люби жизнь, уважай родителей, правильно выбирай ценности и не связывайся с плохими компаниями. Но даже это вплетено в сюжет так искусно и приправлено дозой приключений, что не хочется даже пинаться и брыкаться, как это обычно бывает с морализаторами.