5 Своя среди чужих, чужая среди своих

Новому роману Чимаманды Адичи, казалось, было трудно выиграть на фоне предыдущего по яркости красок и энергетике. Сильные женщины, война, шум и ярость эпохи перемен во всей красе - проверенная многими веками комбинация: не зря "Половину...." то и дело сравнивают с "Унесенными ветром". А ведь это блюдо еще и было приправлена пантагрюэлевой дозой жгучих африканских пряностей.
У "Американхи" этих козырей нет: прошло полвека, война утихла, да и экзотики в современной Нигерии куда меньше, чем во времена Биафры.
Потому и энергетика у обоих романов разная: "Половина желтого солнца" завлекает новым и далеким, "Американха" - близким и знакомым каждому.
Так ли велика разница между загадочной для нас африканской глубинкой и, скажем, той же Россией начала 90-х? Представьте себе девушку из семьи московского диссидента, покинувшую страну в середине 80-х - и вернувшуюся в "лихие 90-е", когда ее бывшие одноклассники упоенно делают деньги: она бежала из одной реальности в другую, вернулась в третью... Увы, оказавшись чужой во всех трех мирах сразу.
Покинутой страны уже нет, в новых краях есть и успех, и призраки счастья - нет только ощущения дома. В Америке хватает место для мини-копий любого количества стран - есть маленькая Россия, Little Italy, есть собственный Китай, теперь, оказывается - и небольшая Нигерия, в которой, как во внутренней Монголии Пелевина, и закукливается героиня.
А на родине она - уже "американха", "америкашка", если перевести на всем понятный русский.
...Забудьте про Нигерию, про черный цвет кожи героев, про косички афро - и поймете главное: все то, о чем пишет Адичи - это близко, совсем рядом. Об Африке ли это?
"...Прежде мама молилась по четкам время от времени, крестилась перед едой, носила красивенькие образа святых на шее, пела на латыни и смеялась, когда отец передразнивал ее ужасное произношение. Смеялась и когда он говорил: «Я агностик, уважающий религию» — и сообщала ему, какой он везучий, что женился на ней: пусть и ходит он в церковь только на свадьбы и похороны, все равно попадет в рай — на крыльях ее веры. Но после того вечера мамин Бог изменился. Он стал требовательным. Выпрямленные волосы оскорбляли Его. Его оскорбляли танцы. Она торговалась с Ним — предлагала голодание в обмен на благоденствие, на доброе здравие. Она постилась, пока не исхудала до костей: сухие посты по выходным, а по будням — одна вода."
...Полмиллиона россиян подают на грин-карту каждый год, сотни тысяч - подкидают Россию навсегда. И если такие мысли посещают и вас - прочтите "Американху". Не для того, чтобы разувериться в далекой американской мечте. Но для того, чтобы понять: из страны можно легко уехать, но изгнать ее из себя - в миллионы раз труднее.
И совсем трудно, почти невозможно - вернуться, как войти дважды в одну и ту же реку. Поэтому в какой-то степени степени это роман не о нигерийке Ифемелу, а о миллионах наших соотечественников, так и оставшихся на зыбкой, трудно ощутимой, но непреодолимой границе между странами, эпохами, верами и убеждениями.