3.5 И прекрасно себя чувствует, только не дышит

Небольшой роман «Вегетарианка» рассказывает одновременно об очевидном и неуловимом — о том, что каждый человек суть глухой замок и подобрать к нему ключик невозможно. Даже если нам кажется, что мы кого-то понимаем, то это всё самообман. Понять никого нельзя, миры у каждого в головах столь причудливые и разные, что их нельзя свести к общему знаменателю даже посредством языка, как бы ни были печальны по этому поводу лингвисты.

В романе три части — и это три больших одиночества, каждое из которых по-своему понятно и по-своему же неприятно. Окунаться так глубоко в чужую подкорку — всё равно что смотреть чужие сны, такое по плечу только любителям психоанализа и медленного выворачивания других людей наизнанку. У всех трёх персонажей, которые связаны между собой, есть какая-то сумасшедшинка, как и у нас всех. Одна, как это можно понять из названия, вегетарианка, хотя корень её проблем вовсе не в этом. Она оторвана от общества, угнездилась где-то глубоко в своих фантазиях и всё больше отрывается от реального мира, который угнетает её своей телесностью. Спасение находится только словно в стихотворениях Фета— ветер, деревья, природушка и цветочки. Мерзкие мясные людишки при этом изрядно портят жизнь. Впрочем, опять же, проблема не в мясе и не в вегетарианстве. Это могло быть что угодно другое, любой способ окопаться в башне из слоновой кости, чёрного дерева или свежих хрустящих овощей.

Второй персонаж — художник, которому часто прощается существование в форме не от мира сего. Но тут даже творческой личности не дают хватать через край. Он черпает вдохновение не извне, а откуда-то из собственных сомнительных глубинушек, поэтому получается чёрт-те что. Другие люди для него пыль и трава, расходный материал, даже если очень нравятся, а собственные капризы — вынь да положь. Неприятный тип, впрочем, если вы найдёте в романе хоть одного приятного мужчину, то я буду удивлена. Второстепенные персонажи (муж главной героини и её же отец) — отморозки, про которых хотелось бы сказать «редкие», но в том-то и беда, что они типичные. Типичные, кстати, даже для нашей российской действительности, не надо ехать ни в какую Корею. Прочитайте сцену, как родаки насильно пытаются накормить дочку мясцом и вспомните любое семейное застолье, где кто-то отказался есть его нежнейшество майонез или какую-нибудь холодцеобразную нямку. Филистера-мужа так и вовсе можно соотносить с изрядной частью офигевших супругов, страдающих «мужской немочью» — один раз борщ был недостаточно красный или стрелки на носках отглажены непараллельно, и всё, он золотой страдалец года, ложится в гроб и умирает под печальную музыку. Даже третьестепенные мужчины тут как-то неуловимо мерзки, например, врачи в больничке. Думается мне, что автор во многом винит общество, а так как оно в Южной Корее патриархальное, то грешки автоматом переносятся на весь гендер. Получаются не мужские персонажи, а сплошь гадкие пенисоносители.

Интереснее всего третья часть и третий персонаж, который на фоне первых двоих поначалу выглядит абсолютно нормальным, но потом оказывается (это не спойлер, а моя достаточно свободная интерпретация), что она тоже весьма кукушечка. Её внешнее равновесие внутри держится на соплях и тонких прутиках, кто-то чихнёт — и всё развалится. От скатывания в безумие её удерживают ну очень уж слабые нити и не исключено, что за пределами текста романа она может рвануть в любой момент. Может быть, поэтому ей и удаётся немного понять «вегетарианку», хотя какое же это понимание.

Интереснее всего, что голос главной героини мы не слышим и не знаем, что там творится в её голове. Даже тогда, когда повествование пристально наблюдает за каждым её шагом. Изредка появляются атмосферные отрывки про сны и другую тяжесть в голове, но это пара абзацев против десятков страниц рррычания: «Да что ж ты себя не бережёшь-то, девочка!» Проблема не в её вегетарианстве, а именно в этом отрешении от мира, которым она провоцирует всяких активных участников общества на притворное сочувствие и немедленные действия, которые рано или поздно загонят её в ситуацию, когда ей придётся реветь и извиваться. Вполне может быть, что её оторванность от мира уже настолько велика, что она и осознать этого не может, но при чтении эта амёбообразная пассивность в сочетании с демонстративностью подбешивает. Хочешь ты чудить — чуди себе тихохонько дома, когда никто тебя не видит, и не придётся потом сопли распускать, что на тебя давят. Классно было бы жить в обществе, где ты можешь чудить открыто, но такой «тихий бунт» только идёт вообще всем в минус.

Речь, конечно, о несвободе человеке в стае себе подобных и невозможности договориться, о слабости искорки в тёмной туче, об относительности чёрного и белого. Читать «Вегетарианку» быстро и несложно, но как-то неспокойно. Что-то в ней не так, очень неуютно и неправильно. Все герои рассыпаются горохом в разные стороны, и у нас нет ни ответов, ни направлений, чтобы их искать. Только информация, что всё плохо.

Заметки о читаемом в телеграме