4.5

Если вы спросите меня, какое варенье варили прямо в саду герои романа "Анна Каренина", я без колебаний отвечу - малиновое. В медном тазу. Кто варил? Эээ, вроде бы кто-то связанный с Китти. Или с Левиным...В общем, все перипетии сюжета я уже не помню, а такие вот незначительные мелкие детали - да. Потому что просто обожаю бытовую сторону жизни.

Вот эта книга - как раз для меня и прочих любителей темы. Правда, лёгкого чтения не ждите. "Письма из деревни" - не современное исследование, призванное одновременно просветить и развлечь. Александр Николаевич не заигрывает со своими читателем. В самом начале он говорит, что будет писать только о том, что его волнует и что он сам знает - о хозяйстве. Пишет он о своём личном опыте, без лирических отступлений, строго по делу. А обращается он как будто не ко всем читателям, а в первую очередь к тому, кому эти письма адресованы.

Александр Николаевич Энгельгардт прожил жизнь в Петербурге, подробно изучал химию, был профессором и на склоне лет решил осесть в своём родовом поместье. Не имея ни особых накоплений, ни должного опыта, он постарался поднять своё порядком запущенное хозяйство с нуля. К слову, запущенность хозяйства - не редкое явление в его окружении. Александр Николаевич приезжает в деревню в пору, когда уже рухнуло крепостное право, а бывшие барины ещё не научились выстраивать с крестьянами деловые отношения. Раньше ведь как было? Крестьяне мои, куда хочу, туда пошлю работать, сколько надо, столько и будут косить/молотить. А сейчас приходилось размышлять, как найти работников, сколько им заплатить, чтобы работали рационально и много не содрали. Многие предпочитали продать свои земли и поступить на государственную службу. Она хорошо оплачивалась и не требовала особых усилий по сравнению с ведением хозяйства.

Александр Николаевич выступает новатором. Он начинает сеять лён, который раньше никто не сеял, потому что считалось, что ничего стоящего на этой земле не вырастет, да ещё после него земля будет истощена. Он проводит эксперименты с удобрениями (не будем забывать, что он химик), вникает в особенности поочерёдного засеивания полей. Глядя на его успехи, к нему начинают тянуться крестьяне - работу получить, купить семена, просто подглядеть, что у него удаётся. И постепенно Александр Николаевич всё больше вникает в суть их жизни.
По большому счёту о жизни крестьянства мы не знаем практически ничего. Ладно, может вспомнится какой-нибудь из стихов Некрасова. Тот же Тургенев был дворянин, писал о себе подобных и вряд ли уходил когда-нибудь дальше людской в господском доме. А здесь - самая настоящая деревня, не пригород столицы. Александр Николаевич очень интересно пишет про быт крестьян, как живут, что едят. Есть несколько действительно любопытных вещей. Например, деньги, заработанные женщиной в её "свободное время", когда она не занята работами по дому, "бабьи деньги", не имеет права отнять даже муж. Вот кусочек про это.

Я говорил, что баба летом обязана работать на двор, на хозяина, будет ли баба ему жена, сестра, невестка, как батрачка. К этой работе бабы большею частью, особенно в многосемейных домах, относятся, как батрачки: "хозяйской работы-де не переделаешь". Зиму баба работает на себя и главное ее занятие - прясть волну и лен ткать, сверх того, все, что баба зимою заработает на стороне, поступает в ее собственность. Мужчина ничего не дает бабе на покупку одежды, баба одевается на свой счет, мало того, баба должна одевать своего мужа и детей. (…) Баба должна одеть мужика, то есть приготовить ему рубашки и портки, должна одеть себя и детей, а все, что у нее останется - деньги, вырученные от продажи сческа, лишние полотна, наметки и пр., - составляет ее неотъемлемую собственность, на которую ни муж, ни хозяин, никто не имеет права. (…) Замечательно, что баба считает себя обязанною одевать мужа и мыть ему белье только до тех пор, пока он с нею живет. Раз муж изменил ей, сошелся с другою, первое, что баба делает, это отказывается одевать его: "живешь с ней, пусть она тебя и одевает, а я себе найду". (…) В дворе нет денег для уплаты повинностей, нет хлеба, а у бабы есть и деньги, и холсты, и наряды, но все это - ее собственность, до которой хозяин не смеет дотронуться. Хозяин должен достать и денег, и хлеба, откуда хочет, а бабьего добра не смей трогать. Бабий сундук - это ее неприкосновенная собственность, подобно тому как и у нас имение жены есть ее собственность, и если хозяин, даже муж, возьмет что-нибудь из сундука, то это будет воровство, за которое накажет и суд.

Ещё меня просто порадовал отрывок про то, как деревню облагораживали. Ничего не изменилось, ей-богу! В общем, поступил приказ крестьянам: вдоль улиц посадить берёзки. Чтобы красиво, да чтобы от пожара защищало. Крестьяне глаза вытаращили: зачем?! А им, как обычно: "маалчать, не рассуждать". Посадили берёзки. Берёзки быстро посохли. Это ж деревня, грязища. Телеги с навозом везут, скот бродит. Начальство недовольно, на следующий год опять велит посадить. Опять тот же результат. Год на третий, кажется, крестьяне придумали - нарезали веток покрупнее, заострили конец и прямо так воткнули в землю. Никто же не полезет проверять, есть у них корни или нет. Зато берёзки хорошо высыхали, а крестьяне их зимой на растопку растаскивали.

Напоследок расскажу об интересном обычае - "ходить в кусочки". То есть ходить из двора во двор и просить кусочек хлеба. Все вокруг знали, что это такое, поэтому у всех даже кусочки хлеба были приготовлены примерно одного размера. Вы думаете, что это тоже самое, что нищенствовать? Да ничего подобного. Нищий - совершенно опустившийся человек, нищему можно и не подать, если не хочешь, но пришедшему за кусочком подносили всегда. И вот в чём причина.

У побирающегося кусочками есть двор, хозяйство, лошади, коровы, овцы, у его бабы есть наряды - у него только нет в данную минуту хлеба; когда в будущем году у него будет хлеб, то он не только не пойдет побираться, но сам будет подавать кусочки, да и теперь, если, перебившись с помощью собранных кусочков, он найдет работу, заработает денег и купит хлеба, то будет сам подавать кусочки (...) Когда у мужика вышел весь хлеб и нечего больше есть, дети, старухи, старики, надевают сумы и идут в кусочки побираться по соседним деревням. Обыкновенно на ночь маленькие дети возвращаются домой, более взрослые возвращаются, когда наберут побольше. Семья питается собранными кусочками, а что не съедят, сушат в печи про запас. Хозяин между тем хлопочет, ищет работы, достает хлеба. Хозяйка кормит скот - ей от дому отлучиться нельзя; взрослые ребята готовы стать в работу чуть не из-за хлеба. Разжился хозяин хлебом, дети уже не ходят в кусочки, и хозяйка опять подает кусочки другим. Нет возможности достать хлеба, - за детьми и стариками идут бабы, молодые девушки и уже самое плохое (это бывает с одиночками), сами хозяева; случается, что во дворе остается одна только хозяйка для присмотра за скотом.

Самую трудную часть чтения составляют деловые вопросы. Очень трудно разобраться в мерах, сколько там должен скосить работник, что такое "работать круги", сколько это, 50 копеек - много или мало. Сельскохозяйственные термины тоже не просто уяснить, поэтому будьте готовы, что придётся сосредотачиваться во время чтения. Есть у автора и самоповторы, что, в принципе, можно понять. Он всё-таки не профессиональный писатель и, конечно, мог уже забыть, что он там писал год-два назад. Если трудности вас не пугают, очень рекомендую эту книгу как путеводитель по жизни основной массы нашего населения во второй половине 19 века. Честно говоря, ничего подобного я в литературе до этого не встречала.