4.5 Ах, война, что ты сделала, подлая! (с)

Один из любимейших моих авторов. Сильный профессионал, неукротимый романтик. Стейнбек поэтичен, ироничен и честен.
«Русский дневник» читал в электронке, на 6-ти дюймовом Pocket`е, рассматривая крошечные иллюстрации. Между тем иллюстрации – существенная составляющая этой книги.
Аннотация не врет – это действительно художенственно обработанные дневниковые, 1947 года, записи Стейнбека. Именно в этом году Стейнбек побывал в СССР. Это путешествие Стейнбек совершил не один, а в компании с замечательным американским фотографом по фамилии Капа. Именно его, Капы, фотографиями проиллюстрирована книга. И именно из-за этих фотографий я мечтаю приобрести бумажный вариант этой книги.
Итак, 1947 год. Страна едва-едва начала оправляться от ужаса кровопролитной войны. И Стейнбек, сторонний наблюдатель, фиксирует жизнь простых советских людей при помощи карандаша, а Капа – посредством фототехники.
Они побывали далеко не во всех уголках СССР, увидели едва ли тысячную часть страны – Москву, Сталинград, Киев, несколько украинских колхозов, Тбилиси, Грузию.
Но то, что они увидели и описали – заставляет гордиться моей Родиной и ее жителями – моими дедами и бабками. Людьми, чей труд, чье мужество, чье величайшее терпение и выносливость обеспечили мою нынешнюю жизнь, стали ее фундаментом.
Больше всего тронули, задели за живое сцены посещения американцами украинских колхозов. Люди жили бедно, очень бедно, но – спорили до хрипоты, стремясь заполучить к себе на обед заезжих американских писателя и фотографа.
А Сталинград?!! В котором девушки, живущие в подвалах и землянках, без электричества и канализации, умудрялись выглядеть опрятно и чисто.
Ну и, конечно, я восхищаюсь автором – его наблюдательностью, чувством юмора, умением фиксировать происходящее с фотографической точностью. Все время хочется написать «беспристрастно», но нет, - автор пристрастен. Он полюбил советских людей. Из регионов больше других ему понравилась Грузия. Автор ненавидит, и не скрывает этого, - тоталитаризм, бюрократию, войну, царизм, о мрачности которого он делает вывод, посетив царские палаты (а, правда, есть такие?) Кремля.