3.5 Суесловие

Шведской академии, так и не присудившей Нобелевскую премию по литературе таким приметным, но покойным ныне писателям, как Владимир Набоков, Хорхе Луис Борхес и Итало Кальвино, - каждый из них оказал бы этой премии такую же, по меньшей мере, честь, какую оказала бы им она.
"Всяко третье размышленье" Джон Барт.

Случись знакомство с Итало Кальвино в юности, когда "Вид неба над Троей" Битова оглушил яркостью и новизной впечатления, этот писатель мог бы стать одним из любимых. Хотя вряд ли. Джон Барт может ассоциировать Кальвино с Набоковым и Борхесом, но это не ставит меж ними знака равенства. Необычные эксперименты со структурой, лингвистические головоломки не делают человека великим писателем. Книга с простым линейным сюжетом, но живыми узнаваемыми персонажами, интереснее вымученных лингвоэкспериментов. Особенно если в них не чувствуется биения живой крови.

Случись знакомство с Итало Кальвино в пору первого увлечения эзотерикой, когда символы и знаки не успели еще встроиться вспомогательным элементом в повседневность, стать инструментом взаимодействия с действительностью. Так вот, случись встреча с "Замком скрестившихся судеб" тогда - возможно прозрела бы в истории внезапно онемевших людей, которые встретились в замке посреди дремучего леса и рассказывают друг другу свои истории посредством карт таро - глубокий смысл.

Но произошло это много позже, когда Милорад Павич успел напрочь убить поздними спекуляциями очарование "Хазарского словаря" (а заодно выработать в читателях стойкий рефлекс ко всякому суесловному упоминанию тайных знаний: заговорил о таро, рунах, астрологии - пудрит мозги, чтобы ловчее обобрать). Потому первое реальное знакомство с автором культового "Если однажды зимней ночью путник" под акомпанимент чтения Михаила Рослякова (тоном оно наводит на мысли о вероломном нападении фашистской Германии), оказалось кошмаром.

Я не знала, плакать или смеяться. Настолько идиотически-высокопарными, так мало связанными с эзотерикой и еще меньше - с подлинной жизнью оказались истории гостей замка-таверны; такой убогой фантазия; с тем тщанием высосанными из пальца характеры и ситуации, что часто хотелось выключить, не дослушав. Не сделала этого, доволоклась, внутренне стеная, до финала и могу заявить - оно того не стоило.

И я понимаю, почему "Если однажды зимней ночью путник" вдохновил Дэвида Митчелла на "Облачный атлас", но не обрел и сотой доли его известности - потому что Кальвино хуже Митчелла. И хуже Битова, в "Небе Трои" которого структура не главное, хотя выступает важной орнаментальной составляющей. У них люди живые, а персонажи Кальвино выпилены электролобзиком из гипсокартона. И уж точно хуже Набокова (Борхес не среди моих фаворитов, но он тоже лучше). Однако знакомству рада и продолжила его "Бароном на дереве", которого милая девушка под псевдонимом Юсим Ю начитала не в пример органичнее. Впрочем, о второй книге стоит рассказать отдельно. Однако с почином.