5 Взгляд со стороны

Есть такой отдельный жанр журналистики – статьи «о высоком» в женских журналах и газетах. Там в сотый раз перемываются кости давно почивших писателей, поэтом, музыкантов. Привычно воспеваются их музы, пересказываются исторические анекдоты. Это безопасное чтение, которое даёт почувствовать себя чуть-чуть просвещенней. «Ах, вы знали о Любовь-Дмитриевне?...» И посмертное фото Есенина как апофеоз пошлости.
К чему я веду свою обличительную речь? Ходасевич – не такой! Хотя его книга и является источником львиной доли расхожих исторических анекдотов.
Первое, что отличает «Некрополь» - это попытка анализа. Кем были Брюсов и Гумилёв, как проходила эволюция мировоззрения Есенина, в чём именно состояла прославляемая греховность десятых годов?
Только ленивый не говорил о шелковых рубахах Есенина и Клюева, их работе на публику. А Ходасевич идёт дальше - ищет в поведении крестьянского поэту того самого хитрого русского мужика. Пишет о преломлении христианства в его стихах (вернее, христианства там особо и не было, а было язычество с именами, взятыми из Евангелия). Ходасевич, наконец, утверждает неприятное – что воспеваемой Есениным Руси попросту не было в реальности… И вот уже лет шестьдесят школьники учат наизусть стихи о мираже и учатся по ним любить несуществующее.
Вторая составляющая воспоминаний Ходасевича – предвзятость. Очень, знаете ли, интересно читать о том, каким нехорошим человеком был Брюсов. До массового отливания в бронзе кумиров, до обязательной толерантности ещё далеко, а события – вот они, близко, рукой подать.
Такая ярко выраженная точка зрения автора дарит ощущение присутствия.
Ведь Ходасевич (и с этого надо было бы начать) всех знал, всех видел и читал. Он был тесно впаян в литературное общество начала века, но остался внимательным наблюдателем.
Напрашивается сравнение с недавно прочитанным мною Ивановым. Если тот еще внутри карнавала Серебряного века, то Ходасевич окидывает её проницательным взглядом со стороны и делает свои интересные выводы.