Больше рецензий

majj-s

Эксперт

без ложной скромности

26 ноября 2017 г. 07:37

2K

5 О нахождении во Внутренней Монголии.

Случайность - неосознанная закономерность, и спонтанное решение прочесть "Чапаева и Пустоту", созревшее аккурат накануне пятьдесят пятого дня рождения автора, случайным быть не могло. В мире по большей части все переплетено сложнее, чем мы и вообразить можем, но про солярные возвращения вам любой астролог объяснит: когда Солнце возвращается раз в году в точку, где находилось при рождении человека, он должен особенно остро ощутить себя живым. Этой цели служат толпы гостей, шумные попойки, кучи подарков. Но иногда неплохо справляется внимательный взгляд, который юбиляр почувствует как мимолетную ласку ниоткуда, как прохладную руку друга на своем лбу.

Итак, "Чапаев и Пустота" - книга, которую все, кто есть кто-то прочли многие годы и даже десятилетия назад и любой разговор о Пелевине с его поклонниками, дойдя до нее, превращается в сказку про Белого Бычка: Как, ты не читала "Чапаева?" (типа: ну и о чем тогда с тобой разговаривать?) Примут в зачет другие стопицот книжек, которые ты сумела одолеть, а они, поклонники - нет. Но жиденьким, таким, плюсиком. По-настоящему жирный (плюс) относится к "Чапаеву и Пустоте".

И я ждала, признаюсь, безумства, феерии, невероятных откровений, но главное - такого Пелевина, какого еще не видела никогда. Не дождалась. Оно и к лучшему. Потому что люблю Виктора Олеговича таким, какой он есть: магом, волшебником, престидижитатором, виртуозом игры. А книги его театром, в котором не представляется возможным разобрать: тебе ли показывают представление или посредством тебя кому-то еще, скрытому за ширмой.

Критики и культурологи могут надувать щеки, классифицирукя раннего, позднего и раннепозднего Пелевина по категориям: фантаст, объяснитель, философ, брюзга; могут приплетать к месту и не к месту постмодерн (будь он неладен). Но мы-то с вами знаем, что Виктор Олегович нисколько не изменился с самой "Онтологии детства" и "Жизни насекомых". за которые полюбили его (и с "Омона Ра", и Generation P за которые лично я сильно не полюбила). В нем намешано много больше того, что среднестатистический читатель (даже неглупый и понимающий) может принять и осмыслить. В том и феномен писателя, за то и ценим.

А все же, к "Чапаеву", что в нем? Ну. во-первых, обращение к культовой фигуре. Я имею в виду, подлинно культовой. Сколько раз каждый из нас на протяжении детства и юности произнес: "Василь- Иваныч с Петькой..."? Ну, затрудняетесь ответить. Десятки тысяч, они у нас в мозгу как тот сахарок, который дрессировщик дает собаке за выполненный трюк - лексическая формула, предваряющая смех, неожиданное и парадоксальное разрешение мучительного вопроса, радость ощутить себя частью целого - все смеются, потому что все понимают одинаково.
картинка majj-s

Так вот, взять этих самых культовых и горячо, на уровне подкорки, любимых персонажей и сделать героями своего романа. Да не в простоте, над которой потешались, но сложными, умными, красивыми, с налетом нездешней буддисткой инфернальности. Эвона как, жизнь-то, оказывается, не так проста, как мы о ней думали. На самом деле она гораздо проще. И да, это дивный роман. Я много смеялась, грешным делом идентифицировала себя с Петькой и тихо млела от наслаждения хорошей литературой.

Спасибо russischergeist , который согласился составить мне компанию с этой книгой и который любит у Пелевина те же книги, что и я.

Комментарии


Интересно, лет через десять что вы скажете об этой книге?
У меня осталось только две вещи: хороший каламбур про Внутреннюю Монголию да балтийский коктейль из водки с кокаином. Больше ничего.


Мне даже не стыдно признаться, что за всю жизнь не попробовала кокаина а уж в смеси с водкой и подавно. Потому прелесть балтийского коктейля не про меня. Но у вас ещё много, хотя я, скорее всего, буду помнить Шварценегера, а может и не буду. Но внутреннюю Монголию точно запомню.


Да, Внутренняя Монголия очень в духе постмодерновой игры Пелевина. Тут он мастер, ничего не скажешь.
Кстати, из "Жизни насекомых" больше помню. В восприятии этой "жизни" мы с вами, как обычно, расходимся :)
Но для меня самыми любимыми у него навсегда останутся "Затворник и Шестипалый". Этих я точно не забуду до гробовой доски.


Шестипалый это моя самая большая любовь, так что мы с вами не очень на сей раз расходимся.


А Затворник???


И Затворник, но Шестипалый - самая большая)


Я тоже их обоих люблю: Шестипалого стандартной любовью, а Затворника -- гомосексуальной :)))
Затворника люблю ещё и отдельно за разработку метафизики в духе Аристотеля и Декарта :)))


Мне отчего то казалось, что метафизика Затворника ближе к платоновской. А вы как различаете обычную от гомосексуальной?


О разновидностях метафизики спорить не буду: это такой предмет, который требует написания томов для прояснения позиций. Я ни одного такого тома в этой жизни не напишу.
А герои Пелевина проявляют несколько разную сущность: Затворник более мужскую, Шестипалый -- женскую. Вот отсюда и любовь разная :)))


Класс, вы опять мне все объяснили, то то я думала, отчего идентифицирую себя С Шестипалым. Правда сама склонялась к мысли, что это во мне вечный ученик говорит.


Тоже самое скажу, что Пелевин читал Кастанеду


Ага, у нас своя собственная с тобой "Внутренняя Монголия" в пелевинской прозе наметилась! Спасибо тебе за рецензию! Я-то лично не созрел пока так освещать раннего Пелевина! )))


Знаешь, мне после этого текста один умный человек посоветовал взглянуть на книгу через призму Судьбы барабанщика Гайдара. Честно говоря, не попробовала перечитать, а навскидку не получается обнаружить параллелей, хотя повесть люблю и помню хорошо, но он говорит - много лексическх совпадений, вроде это уже стало своего рода общим местом с Чапаевым. Делюсь.


может глубоко получиться!


С той разницей что я Чапаеве наставничество в положительном аспекте дона Хуана, а в Судьбе барабанщика - в отрицательном. А вот кстати, ещё адаптация Кастанеды для массового читателя.


Главное, чтобы потом кто-нибудь объяснил бы, что это было ;)


Ну, про Кастанеду желающих объяснить без счету))


есть люди в русских селеньях! :))


Да еще какие лютые.