5 "Им бы, гипсовым, человечины - Они вновь обретут величие!"

Исследования о Сталине в современной России занимают достаточно серьезную и большую нишу - литературы по данному историческому деятелю написано очень много, причем пишется с каждым годом все больше, но никаких прорывов относительно качественного сдвига в оценке личности и эпохи Сталина не наблюдается. Причин тому множество, начиная от сложности самой эпохи и заканчивая, уж простите фанаты отечественной истории, очень низким уровнем работ историков, пишущих по данному периоду, которые категорически не могут отделить личные симпатии и антипатии от объекта исследования. Более того, в современной России считается хорошим тоном, даже в достаточно серьезных исторических книгах, привносить свою собственную "позицию", старательно натягивая факты под имеющееся заранее мнение.
Надо сказать, что и у среднестатистического читающего интересанта данной темой уже все акценты расставлены, и сбить с накатанной позиции, условного, "Про-сталиниста" или "Анти-сталиниста" не представляется вообще никакой возможности. Более того, любая промежуточная позиция воспринимается как вражеская, и старательно шельмуется как первыми, так и вторыми. В связи с этим рассматривать "убедительность" аргументов Рейфилда не имеет смысла - любой человек из России, похоже, уже рождается с четкой позицией по Сталину - корректировать ее не представляется возможным, и имеет смысл рассматривать, скорее, специфические особенности именно данного исторического исследования, коих (особенностей), надо сказать, наблюдается достаточно много:
1. Автор придерживается достаточно специфического, для России, тона. С одной стороны - его действительно возмущает и поражает то, что творилось в СССР с 20-х вплоть до 53-го года. С другой - приводимые им цифры вызовут согласие любого "Про-сталиниста". Приводимые цифры расстрелов, исчисляемые тысячами (и лишь в годы "Большого террора" доходящие до сотен тысяч) уже давным-давно приняты про-сталинской литературой и большинство про-сталинских авторов согласились бы на большее. Т.е. когда автор говорит, что расстрелянные в 23-м году 2000 человек это преступление - про-сталинист захохочет от столь заниженного числа. Стоит ли говорить, что анти-сталинисты цифрами автора точно не удовлетворяется без умножения, минимум, на 10. Парадокс, но российский читатель впечатлен этими цифрами точно не будет - какой-нибудь миллион с копейками расстрелянных (и 5-6 умерших в лагерях от голода и нечеловеческих условий) за все годы правления Сталина давно вошел в мозг как "неизбежное зло", "зато выиграли войну", "а что вы хотели, кругом враги" и "видимо недострелял всех, эх, сейчас бы его к нам", чем-то предосудительным уже не считается, а никакими "100 млн, расстрелянных лично Сталиным" в книге даже отдаленно не пахнет.
Автор со своей, достаточно гуманистической позиции, судит о цифрах, которые для него кажутся просто космическими, но которые бывшего советского гражданина совсем не смутят;
2. Автор известен своим монументальным трудом о жизни Антона Чехова, и исследованием о Грузии. По-факту, автор скорее литературовед и культуролог, чем политический историк. Надо сказать, эта профессиональная компетенция автора наложила на исследуемый объект серьезный отпечаток - почти в каждой главе автор уделяет внимание событиям культурной жизни, и если есть возможность остановиться на этнических кавказских моментах, как, например, молодость Сталина в Грузии (тема достаточно далеко находящаяся от заявленного заголовка), или управления Лакобы или Берии на Кавказе - автор остановится, и очень обстоятельно рассмотрит данные аспекты;
3. Автору отвратителен Сталинизм. Не сам Сталин, а то, что создал Сталин - как человек, потративший годы жизни на изучения русской литературы (в лице великого Чехова) автор точно чувствует, что атмосфера, созданная Сталиным - ядовита для русской культуры. И немалую часть книги занимают размышления - каким же образом свободолюбивый еще 50 лет назад русский народ позволил произвести над собой такой издевательство, которое было произведено? Как ужасающая цифра погибших в Великой отечественной войне стало для русских поводом для гордости, а не для ужаса и осуждения своих вождей, так бездарно распоряжавшихся самым ценным, что есть любой стране - людьми? Осмысление этого через призму культуры и интеллигенции важное качество этой книги, также не особо рассматриваемое в отечественных источниках;
4. Автор, по меркам России, очень нейтрален. Да, возмущенный тон автора сквозит почти из каждой строчки, но может ли он сравниться с откровенной клеветой современный отечественных "анти-сталинистов", своими "100 млн. расстрелянных Сталиным" лишь дискредитирующих идею разоблачения Сталинизма? В этом смысле, думаю, книга не найдет большого одобрения в России - слишком уж горячо и лично воспринимаем мы свою историю, без той необходимо холодности, которая нужна любому исследователю;
5. Отдельный пункт для зависти - умение иностранных авторов работать с исследуемой личностью. Понятно, что по личности Сталина в США работали десятки профессиональных психологов, старательно формировавших его психологический портрет. Разумеется, американские историки с ним ознакомляются - отдельно интересно читать, строго в духе Фрейда, анализ возможных сексуальных девиаций Сталина (ничего серьезного, кроме любви к женщинам заведомо младше, не обнаружено), в попытках усмотреть в этом как корень поведения, так и изыскать дополнительные рычаги психического воздействия. В этом смысле советская историко-биографическая литература, создаваемая без консультаций с широкими группами узких специалистов, выглядит детским лепетом, а любые исследователи политических личностей - дилетантами;
6. Подручным Сталина посвящено не так много времени. Каждый подручный это всего-лишь фигурка на сцене, тогда как сама сцена и есть Сталин - что бы не делал подручный, что бы с ним не происходило - все происходит на фоне его, Сталина, личности. Широкой и подробной биографии Ягоды, Ежова или Берии (за исключением периода работы на Кавказе) в книге не найти;
7. Отдельно раздражали мелкие ошибки. Самое запомнившееся - приписывание великому экономисту Н.Д.Кондратьеву (расстрелянному в 38-м году) идеи о зависимости циклов от солнечной активности. Стоит ли говорить, что это вообще не идея Кондратьева (он не занимался циклами на 11 лет, к коим относятся и корреляция с солнечными циклами), который занимался длинными циклами на 60-70 лет. Пустячок, а неприятный момент для достаточно скрупулезного исследования;
8. Оправдывая свой литературоведческий бэкграунд автор старательно приводит большое количество стихов и, надо сказать, они чрезвычайно удачно вписываются в общую канву, и разбавляют общий тяжелый ряд повествования. Вне всякого сомнения, вкрапление поэтических источников (подобранных, надо сказать, с большим вкусом) очень хорошо смотрятся, и являются прекрасной находкой;
9. Книга написана живым, хорошим, "человеческим" языком, сильно коррелирующим с рассматриваемой темой. Написано увлекательно, насколько вообще можно увлекательно написать масштабное исторические исследование основанное на серьезной фактологии (источников в книге предостаточно хотя, конечно, возникают и обидные промахи, типа книги "Сталин" Э.Радзинского - но это всего-лишь изученная, а не рекомендуемая литература).
Как итог - очень интересное исследование периода правления Сталина в аспекте репрессий через призму культуры.
И напоследок - лучшее стихотворение Галича на заявленную тему под названием "Ночной дозор".

Когда в городе гаснут праздники,
Когда грешники спят и праведники,
Государственные запасники
Покидают тихонько памятники.
Сотни тысяч (и все - похожие)
Вдоль по лунной идут дорожке,
И случайные прохожие
Кувыркаются в "неотложке"

На часах замирает маятник,
Стрелки рвутся бежать обратно:
Одинокий шагает памятник,
Повторенный тысячекратно.
То он в бронзе, а то он в мраморе,
То он с трубкой, а то без трубки,
И за ним, как барашки на море,
Чешут гипсовые обрубки.

Я открою окно, я высунусь,
Дрожь пронзит, будто сто по Цельсию!
Вижу: бронзовый генералиссимус
Шутовскую ведет процессию!
Он выходит на место лобное -
Гений всех времен и народов! -
И, как в старое время доброе,
Принимает парад уродов!

Прет стеной мимо дома нашего
Хлам, забытый в углу уборщицей, -
Вот сапог громыхает маршево,
Вот обломанный ус топорщится!
Им пока - скрипеть да поругиваться,
Да следы оставлять линючие,
Но уверена даже пуговица,
Что сгодится еще при случае!

Утро родины нашей - розово,
Позывные летят, попискивая.
Восвояси уходит бронзовый,
Но лежат, притаившись, гипсовые.
Пусть до времени покалечены,
Но и в прахе хранят обличие.
Им бы, гипсовым, человечины -
Они вновь обретут величие!

1963