4.5 Я допрашивал всех, сын, я пытался искать сам...

Сын мой, никаких островов нет.
Успокойся, не трать сил,
Это всё моряки лгут...

Представьте, что вашей жизни предстоит лечь в основу романа. Вас, такого, каким он вас видит, возьмёт какой-нибудь писатель и поместит под обложку. Чей взгляд вы предпочли бы? Кого из ныне живущих или уже умерших хотели бы видеть автором? Настоящий писатель обладает даром видеть человека насквозь, счищать шелуху и докапываться до сути, но делают они это по-разному: кто-то безжалостно, кто-то - с любовью, а кто-то - с невероятными интерпретациями в духе излюбленной философии. Так кого бы вы выбрали?

Именно об этом я подумала, дочитывая "Большую барахолку": если на меня кто-то смотрит, то пусть смотрит глазами Ромена Гари, этого многоликого писателя, ранее известного мне как Эмиль Ажар. Ведь когда он рассматривает своих персонажей - даже самых маргинальных, самых опустившихся, чёрствых, преступных, ну просто грязь из-под ногтей! - он неизменно видит в них... я даже не знаю, как это назвать. Ядро, состоящее из человечности, нежности, жалости... из добра, может быть. Поступки его персонажей могут быть ужасны, но к ним невозможно испытывать ненависть, потому что глазами автора мы всё время видим их нутро, полное боли, хранящее невинность и невиновность. Его преступники не злодеи, а несчастные калеки, изуродованные жизнью. Нельзя сказать, что они совсем ни в чём не виноваты - но их жаль. "Как тебе не быть больным, как не быть сумасшедшим, разве я не понимаю тебя?" - спрашивает писатель своих героев, ласково поглаживая их по головам. Где-то однажды мне попалась фраза: "Это уважение надо заслужить, а пощаду получают бесплатно". Ромен Гари готов пощадить, а это, на самом деле, дорогого стоит. Чаще всего люди вообще и писатели в частности в пощаде и жалости отказывают.

Главный герой "Большой барахолки" - подросток, начинающий бандит и мошенник, идеализирующий суровых американских гангстеров, о которых знает по фильмам. Его моральный компас безнадёжно сбит, стрелка вертится туда-сюда. Глупый, грубый, невоспитанный и так далее. Но так как именно он выступает глазами автора, его взгляд на людей полон того самого глубокого понимания, неожиданной доброты и мудрости - иногда такая мудрость становится явно не по плечу подростку, и писатель намекает, что перед нами некая ретроспектива. "Тогда я ещё не понимал, как плохо им, отщепенцам, и что таким странным образом проявляет себя мучительная боль..." - события как бы превращаются из происходящих в эту самую минуту во флэшбек, случившийся много лет спустя. Очевидно, самые важные моменты Ромен Гари не может оставить на растерзание читателю, предчувствуя его реакцию "вот-уроды-сами-во-всём-виноваты-ничуть-не-жаль", ему надо заслонить своих персонажей на пару секунд, попросить читателя сосчитать до десяти, учесть обстоятельства, включить в себе сострадание и только тогда выносить вердикт.

Сын мой! Острова - это так, звук,
Корабли - чепуха, блажь,
Ибо некуда им плыть. География - бред, сын.
Цепь волн образует сплошной круг.
Одинок материк наш.
Острова - это счастье... Никаких островов нет.

Сам же подросток, подросток в настоящем, тоже не так глуп и жесток, каким ему вроде бы положено быть. Он ищет. Его отец, погибший в борьбе с фашистскими оккупантами, оставил сыну много вопросов без ответов, и главный из них - ради чего? Что заставило отца забыть о собственной выгоде, о безопасности, даже о сыне, почему он сказал, что делает это "ради других"? Кто эти "другие", чем они заслужили эту жертву, ведь вот смотрю я вокруг и не вижу людей, которые стоили бы смерти отца. Все эти рвачи, моральные уроды, преступники и мерзавцы - ради них я остался сиротой? Что в них такого? И он мучительно ищет Человека в себе и вокруг себя, и от этого становится проницательнее, чем хотел бы, и тоже впутывается в неприятности "ради других". "Большая барахолка"- это история отчаяния и сломленности, жалости прекрасной и бесполезной, поисков и потерь.

И завершается роман на какой-то совершенно отчаянной ноте, двусмысленно, точнее, многосмысленно, так что поди пойми, как интерпретировать последнюю строчку и почему всё закончилось именно так. Уже второй раз книга этого писателя оставляет у меня ощущение глубочайшей грусти и вместе с тем смутной надежды. И, опять же, второй раз полное осознание прочитанного приходит не сразу, в процессе чтения роман кажется "просто неплохим", и лишь перелистнув последнюю страницу, вдруг чувствую, что меня накрыло.

Подходи к океану не ранее, чем
Уяснишь наставленье моё,
Подожди, пока станешь разумен и трезв,
И тогда подходи к океану без риска ослепнуть
При виде семи островов из легенды, семи
Островов золотых. Моряки говорят, их не больше, не меньше,
Но именно семь.

Примечание: цитаты, обрамляющие рецензию, взяты из песни Михаила Щербакова "Острова", потому что лично мне она кажется удивительно созвучной с "Большой барахолкой".