5 Закон, власть и наставление сыновьям от Дональда Бартелми

Будь я Томасом Пинчоном, то ограничился бы теми же словами, которые составляли подавляющую часть его дружеского отклика на роман Ричарда Фариньи.
"Это ох...ительно".
Но я, к сожалению для себя, не Пинчон, потому мое "ох...ительно" довольно скудное на оттенки и смыслы.

Ведь зачем пишутся отзывы/рецензии/очерки о книгах? Чтобы структурировать свой опыт и/или подменить этим текстом опыт чтения и перечитывания книги. А Бартелми, ровно так же как Пинчон, Делилло или Берроуз - писатели, опыт чтения которых никогда на сравнится с опытом писания о них. Ведь каждый из них в той или иной мере не заточен под воспроизведение в виде хлесткого афоризма или строгого морального утверждения, которые обычно выдаются на вопрос "В чем смысл книги?". И если писать рецензию на Бартелми как надо, то получится унылый тухляк.

Каждый текст Бартелми (ну ладно, те что я читал) специально сделан и собран так, чтобы его чтение было подлинным приключением: языковым, смысловым, философским и культурным. Каждая попытка выстроить их смысл в виде трехактовой трагедии, где в конце под аплодисменты публики появляется Мораль, Смысл и Тема (всадники армагеддона из школьной программы по литературе) обречена на неудачу. И это не потому что "каждый увидит в романе что-то своё", х...й там плавал.

Бартелми вполне комфортно чувствует себя в штанах Джойса и рубашке Беккета. От первого у него эпифания как цель, где встречаются намеки автора и восприятие читателя, а из них рождается смысл. От Беккета письмо, в котором каждая ситуация дана как есть. Если у позднего Беккета то знаменитое fail означает сразу все возможные дефиниции из словаря, то у Бартелми каждый анекдот и каламбур означает сами отношения, что в них выстраиваются. Отдельные слова здесь не важны, важно то, какие связи они создают.

Поэтому писатели подобные Бартелми - это подлинные представители литературы и того чуда, которое она приносит. Намерение "Мертвого отца" достаточно понятное и прозрачное, просто попытка выразить его иначе чем это сделал Бартелми обречена на неудачу. Для этого автор такого конспекта должен быть умнее чем сам писатель, либо какая-то часть намерений будет отсечена, а это преступление против литературы и мира вообще. С легкостью можно придумать сотню-другую интерпретаций фигуры Мертвого Отца, задействовав весь арсенал культурной мысли, но только той невероятной элегантности, что есть в этом простом образе, никакой расшифровке не достичь.

Можно сказать, что эта книга о Законе. Представим себе двух странников у Врат Закона - один терпеливо ждет у входа и медитирует, а второй рыскает по округе, записывает разговорчики двух мужиков с алебардами, которые стоят у этих Врат, слышит как выносят пьяное начальство и травят анекдоты за стенами. Первый - Кафка, второй - Бартелми.

Вот кто назначил Мертвого Отца именно Мертвым и именно Отцом? Он сам? Его странная свита, которая тащит эту сущность? Ответ не важен. Как и в "Короле", где Артур прямо указывал на сущность власти - удержать внутреннее внутри, "Мертвый отец" упрямо держит свою сущность внутри себя и не дает никаких возможностей понять её, кроме как в процессе чтения.