4 «Странствующий философ»

Я был вчера в объятьях Чингисхана,
Он мне хотел сломать спинной хребет!
Но человек – игра и радостей, и бед,
И светится еще звезда Софэра-Яна!

(С. 207)

Перед читателем наиболее полная биография В.Яна (Василия Янчевецкого). Её автор, Иван Просветов, основательно подошёл к трудному делу восстановления подлинного жизненного пути известного писателя, о котором в действительности было почти ничего не известно.
Каждая глава книги снабжена подробной библиографией, в которую вошли периодика, архивные материалы, мемуары и т.п. Жизнь Янчевецкого, даже реконструированная с предельно возможной фактографической точностью, очень напоминает приключенческий роман: деятельность главного героя в разных странах Востока и Запада была наполнена (если не переполнена!) событиями. Не хочется раскрывать всех секретов, скажу только, что Василий Григорьевич имел прямое отношение к царскому и белогвардейскому режимам… Жизнь героя книги не баловала, совсем не баловала, особенно во времена одного «эффективного менеджера»…
Творчество Яна широко представлено на страницах относительно небольшой по объёму биографии.
В общеизвестный список («Финикийский корабль», «Огни на курганах», трилогия о монголах и др.) включены ранее не публиковавшиеся фрагменты рукописей. Здесь и стихотворения (в большинстве своём, весьма посредственные), наброски пьес, малоизвестные рассказы, печатавшиеся в провинциальной периодике.
Относительно литературного наследия Яна биограф высказывается иногда без понимания особенностей художественного творчества как такового:

«Общепризнанная аксиома: автор художественного произведения должен в нем отсутствовать. Действуют только его герои. Читатель сам должен решить, хорошо это или плохо…»

(С. 206).

Сомнительное заявление. Автор не может не присутствовать в собственном творении! В противном случае это не автор, а переписчик. Другое дело, что мнение писателя может быть не очевидно для всех, скрыто в подтексте. Можно сказать, что Ян в этом смысле – продолжатель традиций «голой» пушкинской исторической прозы, «Капитанской дочки», например. Над «Чингиз-ханом» писатель работал вдохновенно, что не может не заметить внимательный и эмоциональный читатель.
К чести Просветова надо сказать, что он доказательно объясняет творческий выбор Яна в пользу истории:

«Наверное, он мог бы состояться как в полном смысле советский писатель: революция, строительство новой жизни, благо социализма и зло капитализма – сочинения на эти темы приветствовались и хорошо оплачивались. Но выбрал сугубо историческую прозу. Далекое прошлое давало простор фантазии и предоставляло больше творческой свободы, чем настоящее»

(С. 185).

В целом, биография, написанная Просветовым, получилась интересной цельной, правда, в финале становящейся несколько слащавой и сентиментальной; также не очень убедительны авторские "художественные" домыслы, закрывающие "зияния" в яновской биографии.
Советую читать всем, кому небезразлична историческая проза В. Яна.

«Все истлеет, забудется, а книга будет жить, и сохранятся образы Чингисхана, Субудая, Хаджи Рахима и других героев…»

Запись из дневника В. Яна

(С. 218).