4

Долго думала, с чего начать рецензию. С дифирамбов Консуэло? Но я не в таком восторге от Цыганочки, чтобы петь ей дифирамбы. Придётся, наверное, начать с путаной философии о том, что у каждого возраста своя прелесть. Когда романтические страсти позади, начинается жёсткий цинизм, но он потихоньку сходит на нет, уступая место спокойному созерцанию. Романтические страсти к разного рода литературным героям бушевали в моей душе в подростковом возрасте – тогда я, наверное, записала бы «Консуэло» в любимые книги. Цинизм подкрался, когда мне было семнадцать, – тогда я плевалась, читая «Джейн Эйр» и отложила эту «готическую муть», не прочитав и ста страниц. «Консуэло» постигла бы та же участь. А теперь, насладившись тем самым спокойным созерцанием, могу сказать, что и впечатление от романа у меня осталось похожее – спокойно положительное.

Вообще, такое впечатление с потолка на голову не падает. Для него нужны по меньшей мере две вещи: хороший сюжет и хороший герой. Если читателю нравится хотя бы один герой, нет-нет да и в книге что-то приглянется. А если нравится главный герой – книге в глазах читателя однозначно обеспечен успех. Мне Консуэло понравилась. Интересно сравнить её с героинями других женских романов. Она совершенно другая. Вроде бы романтически-идеальная, возвышенная и высокодуховная, но в то же время она – воплощение довольно прогрессивных взглядов автора на женщину. Иногда Консуэло казалась андрогинным существом, эдаким жрецом искусства и красоты, а потом ещё и начались приключения с переодеванием… И жирную точку в этой неразберихе поставил персонаж по имени Карл, который заявил, что Консуэло для него – и мальчик-подросток, и молодая девушка. Эдакая двуединость в одном образе.

С другой стороны, Консуэло, хоть и срисована с Полины Виардо, думаю, в ней есть многое и от Жорж Санд. Чем ещё объяснить огромное количество охотников до нашей певицы, которым она вынуждена отказывать, и отказывать, и отказывать? Вполне возможно, что Консуэло – воплощение женской души, которая, несмотря на грязь и желания плотского мира, остаётся чистой с единственной целью – принять истинную любовь. Но, опять же, истинная любовь – это не так-то просто. Тут должна быть и символическая смерть, и символическое воскрешение, и измученный читатель, узнающий о втором увесистом томе под названием «Графиня Рудольштадт» (эх, буду читать!)

Ещё одну интересную особенность заметила: мужские персонажи у Жорж Санд довольно разнообразны. Кто-то более положительный, кто-то – отрицательный, кто-то – комичный, кто-то – трагичный. Но нет ни одного, кто вызывал бы полное отторжение. Даже граф Годиц скорее смешон, чем противен. А женщины, за исключением Консуэло, – кокетки, развратницы и идиотки. Последнее касается даже императрицы Марии-Терезии! Очень странно, что (неявная и неофициальная, но всё же феминистка) Жорж Санд изобразила таких скучных и гадких бабёнок.

Что касается сюжета, тут столько всего намешано, что эта сборная солянка даже умудряется выглядеть привлекательной. Дорожные приключения, театральные интриги и закулисные страсти, путешествия королей инкогнито, спуски в мрачные пещеры, мистические предсказания и совпадения, жизнь света… Перечислять можно до бесконечности. Радует, что сюжету постоянно сопутствует музыка. Всё время было искушение включить – в зависимости от главы – итальянские оперные арии или чешские народные песни и читать под музыку. Заодно просвещаешь: узнаёшь имена некогда знаменитых оперных педагогов и певцов. Но для меня наибольший интерес представила «чешская» часть повествования – не из-за сюжетных ходов, их там не очень много, но из-за идейного содержания. Нападки на католичество, истина в устах сумасшедших (и всё время намёки, что не такие уж они и сумасшедшие) и метемпсихоз. Очень нестандартно: никогда не встречала переселения душ в европейской литературе девятнадцатого века. Консуэло, хоть и будучи католичкой, не приемлет концепции рая и ада – эта тема мне тоже очень близка. Фоном всей этой «ереси» служат романтические пейзажи Чехии, огромный мрачный замок… В пейзаже много символических деталей. Наиболее интересный символ в «чешской» части – не символ-предмет, а символическое деяние (рука не поднимается написать «поступок») – это спуск Консуэло под землю, в колодец, где она сначала ошибается дорогой, чудом спасается от воды, едва не оказывается замурованной милостью «сумасшедшего» Зденко, но останавливает его одной фразой. Впрочем, о символах в романе можно говорить долго (и истолковать их сложно – надо быть ближе знакомым с романтическими идеями того времени – лично я остро ощутила нехватку «бэкграунда»), чего стоит одно имя главной героини, которое, как мы помним, означает «утешение».

Ещё многое хочется написать, но я уже начала заговариваться, так что, пожалуй, остановлюсь. Скажу только, что «Консуэло» оказалась для меня довольно парадоксальной книгой, потому что предоставила пищу не столько для чувств (как должна бы), сколько для ума.