4.5 Совок умер, да здравствует совок

Стоит начать с обложки романа, которое гласит: «Хроника раздолбая» - прямое продолжение «Похороните меня за плинтусом», а аннотация вторит: «Герой "Плинтуса" вырос, ему девятнадцать лет, и все называют его Раздолбаем».
По мне, это самый жирный минус книги, так как ничего общего с «Плинтусом» данная книга не имеет, и подобный маркетинговый ход – на корню зарубил «Хроники», как самостоятельное произведение, что довольно печально, потому как данное произведение самое занятное из написанного Павлом Санаевым.
Сюжет книги вращается вокруг обычного двадцатилетнего парня из среднестатистической советской семьи, бэкграундом же служит временной промежуток от 1980х до середины девяностых. Помимо прочих, данное обстоятельство, в силу того, что я сам захватил данный пласт истории нашей великой и могучей страны, и так отлично переданных устами Санаева, побудило поставить данному роману почти максимальную оценку. Почему почти и почему дифирамбы, попробуем разобраться далее.
Книга начинается с небольшой предыстории протагониста, его детства – в котором каждый советский ребенок найдет отголоски из своей жизненной истории. Вообще, стоит отметить - данная книга сильно резонирует именно из-за своей эмпатии, которой пропитано буквально все: от эпохи, до поступков и мотивации героя.
Витки же на стержень сюжетной истории начинают наматываться с поездки протагониста в юрмальский дом отдыха «Пумпури», по пути в который он знакомится с двумя парнями –Мартином и Валерой. Образы данных персонажей – это отдельная сюжетная находка автора, возможно они были списаны с реальных людей – ибо шибко «номенклатурными» получились.

«Слово «номенклатурный» Мартин вставлял в речь так же часто, как слова «дикий», «дико» или «совершенно дико», и Раздолбай решил наконец выяснить, что это значит.
— Слушай, я так давно живу с этим словом, что перестал задумываться о смысле, который в него вкладываю, — ответил новый друг. — Прилипло оно давно, когда мы отдыхали в одном хорошем пансионате. Пансионат был номенклатурный, мы номенклатурно там отдыхали, и все хорошее с тех пор стало называться «номенклатурным». Как-то так.
— Я бы все понял, если бы ты еще объяснил, что такое «номенклатурный пансионат».
— Пансионат для «номенклы» — кажется, от ВЦСПС или УПДК. Сейчас мы едем в еще более номенклатурный совминовский дом. Придешь к нам в гости, почувствуешь себя «номенклой» — все поймешь».

Далее «по пьесе» все как это часто бывает: на отдыхе он знакомится с компанией ребят и с первого взгляда влюбляется в неприступную красавицу Диану. Краеугольный камень сюжетной цепочки далее и будет строиться вокруг новых друзей. Здесь очередной отличный ход от Санаева, он расчертил четыре ипостаси:
Мартин – мажор, эрудит, провокатор и просто «дикий король», олицетворяет на страницах романа «темную сторону» повседневности но с неоспоримыми козырями в виде финансового влияния, успеха женщин и фортуны в целом;
Валера – представитель среднего класса, образец прослойки людей, надеющихся на себя, не хватающих с неба, но в тоже время твердо стоящих на ногах по жизни;
Михаил – лауерат премий и без пяти минут всемирно известный музыкант, олицетворяет «белую сторону» и примером подтверждает, что благодаря стараниям, труду и вере можно добиться любых высот;
Диана – карикатурная представительница прослойки женского пола, манерная недосягаемая красавица «с холодными глазами и золотыми волосами» из обеспеченной семьи.
Я подробно расписал основных персонажей, потому как на основе каждой олицетворяемой ипостаси протагонист пытается донести до читателя, через собственное осознание, тот или иной посыл, затрагивая жизненные ценности любого человека: понятия любви и чести, личностной состоятельности, финансовых возможностей и житейских трудностей, этапы взросления и становления личности в целом.
Построенная на внутренних диалогах история очень близка любому человеку, охватывает большую аудиторию, а благодаря отлично прорисованным автором персонажам – наглядна и узнаваема.
«

Я не знаю, зачем Бог приводит разных людей к разным религиям, может ему так нужно. Может быть, он привел бы меня в мечеть, если бы ему нужен был еще один мусульманин, не знаю. Я читал и Коран, и Бхагават Гиту, и Евангелие как исторические тексты. Евангелие показалось мне ближе, но я все равно изучал его как литературный памятник. Потом случайно попал в церковь. Не важно как — отдельная история. Наши споры бесполезны, потому что это пустое мудрствование. Евангелие — это практика, и без духа, который есть в церкви, оно молчит, как партитура Баха без скрипки. Чтобы партитура стала музыкой, надо водить по струнам. Чтобы поверить, что Евангелие истинно — надо начать с помощью церкви себя менять, и тогда появятся доказательства. Я это попробовал, и вы можете привести мне сто теоретических доводов, почему это миф, я не смогу согласиться, потому что знаю свои ощущения. Ты не убедишь человека, который втыкал в розетку лампочку и видел, как она светится, что электричества не существует. Можем умничать на эту тему до утра, и все это будут размышления пятилетних детей о физике. Вера — это практика и ощущения, а не споры у мангала».

В итоге имеем отличную книгу, с замысловатыми диалогами и жирной пищей для ума. Снял полбала до «идеального романа» из-за неоконченности истории. Автор прямо заявляет, что окончание будет во второй части – «Хроники Раздолбая-2, Спор на балу Воланда», работа над которой по прошествии четырех лет с момента релиза книги находится в подвешенном состоянии.