5 '39

Дорогой Антон!

Я прочитала такую книгу!

Я знаю, что ты фанат самого Дмитрия Быкова, его творчества и всего того, что он еще успевает параллельно делать. Я же не то чтобы фанат, но с твоей подачи стала больше его слушать, удивляться глубине его познаний, видеть, как он будто из ниоткуда, но откуда-то из себя зачерпывает имен и литературных событий, и на два часа часа лекция почти на любую тему готова.

Это меня до сих пор изумляет.

Если много его слушать и смотреть, можно утомиться, ведь все же есть очерчиваемые границы его знания, а значит, в некоторых местах Дмитрий Львович повторяет себя, проговаривает одни и те же мысли. Но это нечасто бывает, это надо всю программу "Один" переслушать. Хотя еще, быть может, люди просто задают похожие вопросы, волнуясь об общем и значимом для всех.

Недавно он выпустил роман "Июнь", шумной волной разошедшийся по всем книжным блогам, люди начали читать. По скромному уточнению Быкова параллельно он написал еще небольшую повесть (выпустит позже), роман в совместном творчестве с коллегой и, наверно, еще стихи и что-то еще.
Я бы здесь аккуратно (не обижайся за него) сказала, что слишком он самоуверен и иногда это мешает воспринимать его творчество. Однако можем просто покачать головой, когда в очередной раз Быков выдает что-нибудь эдакое, и просто вспоминать, что все же, несмотря ни на какую звездность, он ужасно талантлив.

На этом можно и к "Июню" перейти.

Думаю, что верно пишут, это один из лучших его романов. Хотя, как ты знаешь, я далеко не всего его остальные работы читала. Тем не менее, общее мнение складывается из множества частных, а частным очень актуальной пришлась эта книга.

"Июнь" слеплен их трех частей, в каждой из них главный герой (это все разные люди) живет практически накануне войны, начиная примерно с 1935 и до июня 1941 года.

Тут можно бы и остановиться.

Но роман написан так отчетливо, так эмоционально, что я не могу удержаться и не рассказать тебе о своих чувствах во время чтения.
Конечно, главенствующей во мне была тревога. Она все нарастала, как ком в животе, она не отпускала (куда отпускать, годы назад не покатятся), тяжестью сжимала губы тонкой ниточкой [, как у моей бабушки, когда она вспоминала о прожитом].

Быков изумительно тонко переходит от простых рубленых действий персонажей к ощущениям (моим, только моим сейчас; но и многих людей тогда, может?), что этого просто не может быть, почему это происходит? Как? Люди, вы и правда так думаете?

Я постараюсь без спойлеров, но с главными героями происходят рсложные события, люди поступают с ними определенным и не всегда справедливым образом. Короче, предают их. Обманывают. Делают вид, что так и надо, что ребята наши поступают неправильно и их необходимо наказать. Отводят потом глаза от взглядов геров, от наших взглядов.

И моя тревога от отведенных в смущении глаз все усиливалась.

"Как было бы здорово" – говорит героиня герою, – "Как было бы здорово, чтобы ты пошел на войну, а я тебя ждала".

Странная и безумная надежда, что война все исправит, что можно не решать свои проблемы, а тихо и мирно ждать возвращения героя. Тихо и мирно? Наверно, перед любой войной люди не помнят о предыдущей.

Это похоже на какой-то ура-инфантилизм, когда все хотят быть за правое дело. Но ведь правое не равняется насилию. Если есть только один выход через злость и боль, значит это не тот выход. Война никогда не решает проблем, она создает новые. Хотя, конечно, некоторые из быковских июньских героев считают иначе: просто так уже не спасти страну, уже можно только огнем очистить, иначе же в болоте все сгинет бесследно, беспамятно.

Ощущение надвигающегося (тучи в небе, затишье перед бурей) огромно. Для читателей оно сильнее, ведь мы уже знаем, что все будет, и будет ужасно, а герои пока утешаются мыслью, что уж не случится, что все провокации и враги народа, ну, максимум, небольшая европейская война....

А ты сидишь, читая строки, ни жив ни мертв. Будет ведь.

Тем острее эмоциональные переживания героев, попытки выстроить свою жизнь, любовные страдания, мысли о будущем.

Я еще пыталась себя представить на месте действующих лиц. А что я бы сделала в этот момент? А могла ли быть такой, как большинство, может, идейной, может, несгибаемой? И приходит ответ: а могла бы. Кто знает, на основе чего был бы мой нравственный выбор.

Это сейчас я ужасаюсь и знаю последствия. А тогда? Могла бы? И приходит ответ: нет, не могла. Я знаю, на основе чего был бы мой нравственный выбор.

Первая часть книги стала для меня пылкой, молодой, не всегда понимающей, что происходит, совершающей глупые ошибки; вторая – самой сложной, болезненной, кульминационной, страшной, потому что основана на реальных людях со слегка подредактированными именами; третья – точкой мира.

Первая для поэтов и театралов, вторая для писателей, а будешь читать третью, обязательно слушай параллельно "Танец рыцарей" Прокофьева.

К Быкову можно относиться по-разному, я уж точно не претендую, чтобы его все любили. Но он безумно талантлив, и умение свое направил в очень важную зону: важно проговаривать и обдумывать все то ужасное, что с нами, с людьми, происходило.

Я понимаю, что вокруг и так уже слишком много книг о войне, о сталинских лагерях, о всей жути, нельзя ли чего посветлее да попроще. Но каждому важно прочесть хотя бы одну такую книгу, чтобы понять, а какой ваш будет выбор.

И если выбирать одну, я за эту.

"Выпьем, говорил он теперь в застольях, выпьем за то, чтобы каждый из нас, услышав о другом самое плохое, не поверил хотя бы в первые три минуты."

Прочитай, обсудим на кухне вечером.

Рассказываю о книгах и библиотерапии в телеграме