3

Книга - любопытный артефакт советского времени. Исторически она очень четко располагается в своей временнОй нише - конец 1950-х, хрущевская эпоха, сельское хозяйство, "догнать и перегнать", гонения на религию, по остроте и непримиримости сравнимые с гонениями 1920-х годов, борьба с "мещанством в быту" (это уже из второй книги, "Личное счастье" - "кто тебе принес букет цветов, кто эта мещанка?"), и т.д. А в официальном искусстве - никаких нюансов и полутонов, никакой игры с формой, никаких вольностей с содержанием. В почете лишь квадратно-гнездовое и железобетонное. Официальный соцреализм, доведенный до предела, до абсурда. Люди той эпохи в изображении писателей-соцреалистов подразделяются на кристально чистых и безупречных - и тех, кому позволено чуть-чуть поколебаться в узких рамках допустимого, чтобы потом, конечно, полностью исправиться и примкнуть к первым. Их немногочисленные антагонисты представляют собой скопище самых отвратительных пороков. И они, конечно, будут полностью посрамлены.
Книга, на сегодняшний взгляд, страшная. Если в идейную безупречность героев совершенно не верится, то в гендерные, семейные отношения, как они там показаны, верится вполне. Мать, воплощение мазохизма и гордыни, страдая сердечной болезнью, явно уже перешедшей в тяжелую форму, не желает беспокоить врачей и предпочитает оставить собственных троих детей сиротами. Отец, партиец, общественник и ударник, не касается в семье никаких дел, не присматривается к детям (только любуется красивой картинкой - как вся семья сидит за столом и дружно работает), в упор не замечает состояния любимой, как нас уверяют, жены. И после смерти матери все заботы о доме и семье сваливаются не на взрослого мужика, а на старшую девочку, 12-летнюю Зину.

Зина, ровесницы которой в наше время сидят в соцсетях, наряжаются, крутят спиннеры, коллекционируют кукол, бегают по секциям и кружкам, безропотно берется за готовку на четверых человек, уборку, заботу об отце и младших брате и сестре (причем младшая - совсем еще малышка). Чтобы ясно представить глубину этого ада, нужно вспомнить очереди (послевоенная разруха еще не преодолена), отсутствие полуфабрикатов (например, с трудом раздобытую курицу, прежде чем положить в суп, надо было предварительно выпотрошить и опалить), примусы вместо плит, отсутствие бытовой техники. Не уверена, что у этой семьи был пылесос и холодильник. Зато в то время было принято стирать в прачечных, и это позволяет немного выдохнуть, думая о судьбе Зины, потому что если бы на нее свалилась еще и ручная стирка на четверых, то детдом виделся бы не самой ужасной альтернативой этой жизни "маленькой хозяйки большого дома".
А ведь Зине еще и учиться надо, причем на круглые пятерки! И общественной работой надо заниматься, и для души что-то делать хочется - дружить, играть, рисовать. Когда она "съезжает", ее начинают дружно стыдить, и только потом догадываются предложить помощь. Глухота, слепота и эгоцентричность взрослых в этой книге просто поразительная. И реалистичная, в отличие от их идейно выдержанных речей.
Сцены с куличом и "товарищеским судом" не хочется даже разбирать, тут все ясно и все по этому поводу сказано. Добавлю только как историк: сегодня вся эта ситуация кажется неправдоподобной (в иной компании бывает даже неловко признаться, что ты атеист), однако в конце 50-х - начале 60-х был период исступленного богоборчества, когда закрылись очень многие церкви, благополучно простоявшие даже в 30-е годы и в войну, а верующие люди стали объектом официальной сатиры, и над ними издевались в одной компании с лодырями, "несунами", "летунами" и алкоголиками. Мне жаль бабушку, хотя персонаж она, конечно, неприятный. Но она видит, как таких, как она, шельмуют и унижают ни за что, и соответственно ведет себя. Гораздо хуже все эти "неприступные, гордые, чистые, злые", которые бросаются топтать оступившуюся Зину.
Все заканчивается благополучно. Отец берется за ум, Зина получает помощь, бабушке дают отставку, любимая и все понимающая учительница возвращается, подруги проходят (или не проходят) испытание на прочность и искренность их дружбы. В итоге ощущение от книги остается скорее позитивным. Здесь много идеологических ходулей, но немало и правды жизни (между строк), и настоящей человечности. О книге "Личное счастье", продолжении "Старшей сестры", где все персонажи и конфликты насквозь надуманные и фальшивые и никому не сочувствуешь, я этого сказать не могу.