4

В минуты тягостных раздумий о несправедливом устройстве мира (преимущественно эти минуты случались, когда нам особенно сильно попадало от мамы) мы открывали альбом творческого наследия эпохи Возрождения и долго разглядывали причиндалы Давида. Утешались.

Сложно написать еще одну рецензию на Манюню, когда с первой книги вообще ничего не изменилось. Наринэ и Манюня все такие же бесконечно раздражающие и исключительно шилопопистые дети, весь выводок родителей все еще грозится закопать их после каждой шалости. Но как хорошо, что те спасаются, усыпляя бдительность своим очаровательным внешним видом.

Знаете, как нас называл папа? "Трио беда". А ещё он говорил, что ямочки на щеках Каринка завела для отвода глаз, чтобы усыплять бдительность взрослых. И что в нашем персональном антропогенезе что-то пошло не так, и на выходе получилось то, что получилось. И что наше второе имя - "За что?"

В процессе чтения становится хорошо и светло, но иногда даже печально, что все это было с кем-то еще, а не со мной. Потому что - привет! - я не была в детских лагерях, не совала спицы в розетку (И вообще ничего туда не совала), побывала на юге однажды, да и то - поваляться на пляже безо всяких приключений. И, конечно, наш Ростовско-Ейский курортный юг не сравнится с описанным в книге. Все, что роднит меня с героями книги - это непререкаемый авторитет моей бабушки, которая тоже не скупилась на подзатыльники по самым разным поводам. Кстати, это никак не повредило моему развитию, так что Ба, по моему скромному мнению, оправдана и признается безопасной для детской психики. Честно говоря, таких детей, какие описаны в книге, сложно иногда не приложить ладонью по затылку, потому что даже у неискушенного читателя волосы иногда вставают дыбом от их проделок.

Единственный неоспоримый плюс этой книги - это то, что она вторая. А раз вторая, то уже знаешь, чего ждать. Поэтому мне понравилось капельку больше - я возвращалась к Манюне с уверенностью в том, что хочу увидеть на страницах детские шалости, южный менталитет и горсть алычи впридачу. Поэтому ритуал впадания в (чужое) детсво удался как нельзя лучше.