3.5

Я помню время, когда дома не было телефона.
Помню черно-белый телевизор с переключателем каналов, который поворачивали плоскогубцами.
Помню первую передачу, которую увидела по цветному телевизору. Ничего замечательнее я, кажется, по ТВ больше не увидела.
Помню, как купили первый видеомагнитофон и первый фильм с видеокассеты. С тех пор я питаю нежность к Рутгеру Хауэру.
На моих глазах вымерли 5-тидюймовые и 3-ехдюймовые дискеты, аудиокассеты, VHS и СD диски, флешка на 16 Мб. Они остались в недрах шкафов и тумбочек как осадочные породы.
Я помню время без Интернета. Нет, хуже. Я помню время без домашнего компьютера. Я писала рефераты от руки и зачитывала их вслух тем преподавателям, что не испытывали желания развлечься дешифровкой моего почерка.
Помню dial-up. У меня от него остались привычки запускать браузер, отключив картинки, и писать смайлики тэгами. :confused:
Я не знаю, что будет помнить моя дочь в моем возрасте.
Это, так сказать, книгой навеяло. Сама книга сосредоточена на переходе от "без Интернета" к постоянному его присутствию в жизни. Такая попытка оглянуться и понять, что изменилось и, главное, как изменились мы сами.
Не уверена, сильно ли, разве что некоторые моменты, всегда бывшие с нами и в нас, стали заметнее.
У нас теперь есть безразмерная "внешняя память" и можно отдать ей хлопоты по запоминанию дат, схем проезда, нормативных величин ит.д. ит.п. Нам остается помнить пароли и ключевые слова для поисковика. Автор очень сокрушается по этому поводу. Несколько странно для человека, которого "впервые в жизни попросили заняться отупляющим делом – заучить наизусть стихотворный отрывок" только на третьем курсе вуза.
Второй с тревогой обозначенный в книге момент вызывает у меня куда больше понимания: рассеивание внимания, наркотическая притягательность интернет-серфинга, мнимая многозадачность. Да, это проблема. В доинтернетное время она проявлялась в переключении каналов телевизора, быстром, бесконечном и бесцельном. Или мы научимся справляться, или всё будет плохо. ( Тут быстренько подтягивается психологический научпоп с рассказом об опыте с зефирками и управлением отсроченным удовольствием, еще раз подтверждая - проблема не в Интернете, она была до и будет после).
В книге есть интересные доводы на тему особой силы воздействия онлайн-жизни. Впору задуматься, экстраполировать выводы на внуков и насторожиться. ( А вот расхожий пример с детишками, "разговаривающими" смс-ками, хотя сидят\стоят рядом, у меня отклика не вызывает. Ну, "разговаривают", не хотят окружающих беспокоить. Вежливые мальчики. Или скрытные. В мое время записочку друг другу передавали бы.)
Пара упоминаний по ходу рассуждений автора зацепили меня сильнее, чем переживания о психологических особенностях грядущих поколений.
Во-первых, возможность повторения вспышки Каррингтона ( Впору основать секту и проповедовать супротив безбумажного документооборота на манер пророчества Итлины. "Истинно говорю вам, придет час Небесного Огня, сгорят и впадут в хаос биты, байты, кило- , мега- и гига- ... ")
Во-вторых, исследования по обратному декодированию нейронных связей. ( Эта штука посильнее расшифровки генома).
История интернет-голодовки, которую себе устроил автор, не впечатлила. Плавали-знаем. И условия он себе задал не вполне корректные. Без желания, на одном волевом решении, браться за "Войну и мир" и удивляться, что туго идет. Ну да, не иначе спровоцированная интернетом рассеянность внимания виновата! ( Но автор - молодец, втянулся-таки и справился, и удовольствие получил, а Лев Николаевич - понятно, гений, что даже вот в таком неравном бою с читателем выиграл).
В общем, проблемы отмечены, а о степени их серьезности судить пока сложно.
Я не знаю, что мы будем помнить в случае успеха работ по декодированию нейронных связей