5

Если пересказывать всего Камю, то вкратце получается вот что:
Тебе дана жизнь, так и живи ее, получай удовольствие. Не получается? Плохо? - ну так делай что-нибудь. Совсем плохо? - твое право прекратить это "плохо". Все равно все умрем, так днем раньше, днем позже... Не можешь сам себе вынести окончательный приговор? - тогда живи, получай удовольствие.

Конечно, удовольствие - не самое верное слово, но можно постараться сделать свою жизнь такой, какая тебя устраивает.

Камю не дает рецептов: как сделать из своей жизни конфетку. Для каждого человека свое лекарство. Он только рассматривает возможные последствия различных способов лечения.
К примеру, Камю обожает (мануальную терапию) бунт. (Почему мануальную терапию? - ну так вправить позвонки, свернуть шею тем, кто мешает радужному существованию наших личных понечек).
Как правило, общество мешает. Вот уж это общество, всё сплошь лицемеры и обыватели. Но, собственно, общество не виновато, что его (общества) взгляды кто-то не принимает. Найди другой глобус, других людей (мышей, чаек, льва, змею и орла, в конце концов. кто-то да прибьется в союзники). А если не найдется - одиночество тоже неплохая штука. До поры. Всё-таки, несмотря на то, что человек - существо социальное, что не может он обойтись (за редким исключением) без других людей, остается обособленным от других.
Итак: Цирк-цирк-цирк! Бунт-бунт-бунт!
Человек идет против чужих взглядов, чтобы утвердить свои.
Ок. Добился. Утвердил. И дальше что? А дальше оказывается, что так еще хуже. И весь смысл борьбы, бунта, был именно в этой борьбе. Весь праздник был в предчувствии праздника победы. А потом - пустота и дикое разочарование, что стремиться-то дальше некуда.
Или: работа-дом-работа-дом-работа. И кажется, что конца-краю не будет этому унылому и бесполезному существованию ради существования. Жить-работать, чтобы элементарно выжить. А вот если бы не работать, а были бы деньги, вот тогда... И автор дает эти деньги абстрактному абсурдному человеку. Увы. как показывает Камю, не становится человек счастливей. не вырастают у него крылья от того, что освобождается он от забот земных. Всё так же тошно человеку от себя и от жизни. Теперь он не знает, что ему делать в этой свободе. Всё так же задумывается: а не послать ли это всё куда подальше, не самоустраниться ли от жизни вообще?
Когда-то уважаемый Мартин Хайдеггер изрек, что ценность жизни можно осознать на фоне смерти. И вот Альбер Камю показывает насколько ценна жизнь на фоне смерти, посылая на райский уголок эпидемию чумы, чтоб почувствовали. И что? Человек по сути остаётся тем же самым человеком, только (может быть) качества чуть-чуть обостряются.
Чума - стихия, рок, обстоятельство, которое гораздо сильнее человека. Если против тирана, приговорившего всех своих подданных к смерти, еще можно бороться, то бунт против чумы - это абсурд. Тем не менее, здесь тоже присутствует любимый автором бунт. Причем, противостояние человека против смерти - не единственная тема. Бунт внутри ситуации, внутри замкнутого пространства: "Хлеба или воли" - довольно интересное требование, на котором автор не останавливается, как, впрочем, и на других не менее интересных темах, которые переходят у него из работы в работу. Мне, к примеру. хотелось, чтобы он более ярко выделил тему предопределенности, раз она присутствует у него наряду с бунтом и смертью практически во всех работах. Ну да автору виднее, что подчеркивать, а что, наоборот, - затушевывать.

Великолепным образом Камю рассматривает стороны добра и зла, заглядывает как бы "по ту сторону" поступков, заставляя читателя (вольно или невольно - не знаю) становиться на одну из сторон, примерять плащ бунтаря или корону тирана, проверять с помощью слова Камю: какие струны отзываются?

Осталась одна очень интересная тема, провокационная, неоднозначная, яркая, характеризующая автора как великолепного, тонкого, элегантного тролля: это повесть "Посторонний" ("L'Étranger" - "Чужой", "Незнакомец" - в разных переводах; я бы добавила еще одно значение - покинутый. ) и пьеса "Недоразумение".

В Постороннем Камю рассматривает человека честного, открытого и живущего, в общем-то, в гармонии с собой. Но не с миром. Он посторонний обществу, он не принимает правила игры общества, он как бы не бунтует, но своим пофигизмом уже бросает вызов тому самому обществу, с которым не сходится в представлениях о жизни. Его судят за то, что он смеет быть собой, не считаясь с нормами, выработанными обществом тысячелетиями.
Его приговаривают к смерти за бесчувственность и своеволие, за то, что он посторонний им.
Но, собственно, невелика потеря для самого господина Мерсо (осужденный). Он был действительно посторонний жизни, он по сути спал, находился в летаргии, никак не относился к жизни, так и о чем жалеть-то. Никакого конфликта с жизнью у него не было, но и приятия жизни, зацепок за нее - не было тоже.
А если вспомнить Калигулу? Ведь там та же история: человеку ничего не надо. Он живет по своим правилам, он не бунтует против общества, это общество должно решиться на бунт или смириться с его желаниями. Какими? Да вот хоть луну с неба или араба убить. Или еще кого.
Здесь начинается самая интересная штука. Не в осуждение ни одной из сторон: ни общества, ни Постороннего, ни тирана. Чистый эксперимент для себя: поставьте себя на место человека, разрешившего себе всё. Как будет выглядеть это "всё"? Какое послевкусие останется после насыщения всем желаемым?
И наконец, дивная вещь, начало которой мы наблюдаем в Постороннем, где осужденный к смерти Мерсо читает статью в газете о том, как мать с дочерью убили с целью ограбления сына (и брата), вернувшегося домой после двадцатилетнего отсутствия.
Камю помещает этот сюжет в пьесу "Недоразумение". Теперь в роли посторонних оказываются мать и дочь - посторонние жизни, посторонние обществу, посторонние эмоциям, радости, сочувствию, страху и совести. Эти двое хотят изменить свою жизнь, выбраться из посторонней им жизни к лучшей, где много света, ласковое море и как будто рай на земле. Ради этого двое равнодушно, буднично убивают постояльцев, которым не посчастливилось остановиться в их гостинице.
Две женщины забыли о радости, они не улыбаются и не печалятся, они будто отложили свои чувства для другой жизни. А эта для них как дурной сон.
И вот спустя двадцать лет в их дом приходит пропавший когда-то сын, приходит под видом постояльца, чтобы сделать сестру и мать счастливыми, узнать желания родных и исполнить их. Сын не называет себя, а женщины не узнают его - слишком много времени прошло.
Желание женщин было исполнено - они убили постояльца. завладели его кошельком, они сделали то, что хотели. Почти равнодушно, слегка оживляясь, потому что убийство все-таки добавляет адреналина в кровь.
На следующее утро, узнав, кем был постоялец, мать покончила с собой. Сестра тоже. Только не из раскаяния в содеянном, нет. Она не захотела оставаться в постороннем ей мире, где она не испытывала или не позволяла себе испытывать никаких чувств.
Собственно, почти всё с исследованием человека. Читателю остается только сделать вывод: ради чего все эти исследования?

Для меня очевидно, что всё это - доказательства существования в человеке света (или Бога, которого официально как бы отменили). что несмотря на то, что человек в ХХ веке предоставлен сам себе, понятие добра и зла в человеке живут, и человек сам выбирает одну или другую сторону, без всякого давления извне. И что свет в человеке все-таки сильнее.
Камю, как мне показалось, намеренно не произносит (за редким исключением) имя Бога. но Бог у него везде. Называется только по-разному. В повести "Счастливая смерть", к примеру" это Природа.
Кстати, в "Недоразумении" тема Бога настолько шокирующая, что вместо слов одни только междометия.

Повторю, что у Камю все работы каким-то образом перекликаются, одна дополняет другую, переворачивает с ног на голову (или наоборот) ранее прочитанное, но есть одно произведение, стоящее как бы отдельно, как бы подводящее итог жизни Альбера Камю - это "Первый человек". Откровенная автобиография Камю, представляющая автора жизнелюбом и оптимистом. Камю - самый солнечный автор в ряду экзистенциалистов. Он таки выводит своих героев (вместе с читателем) из кризиса, из хаоса к лучшей (или счастливой) версии своего "я".