4 По-советски о вечном

Если абсурдисты писали всегда об абсурде, экзистенциалисты - об экзистенциальности, Пушкин - о маленьких ножках, то советские писатели всегда писали вот о таких типах. Советские книги, особенно о мире маленьких, но взрослых детей, всегда рассказывают о самом добром, чистом и вечном. И от этого приятно перечитывать даже самую незамысловатую книгу, не примечательную в глобальном плане, но становящуюся родной с самого первого абзаца.

"Мой класс" чем-то неуловимо похож и по стилю, и по сюжету на все остальные советские книги про детей. Тут "Два капитана" Каверина, "Рекспублика ШКИД", немного Крапивина... Нельзя сказать, что это точная калька с этих книг. Самое главное, что совпадает в них всех, - это какой-то особенный дух, который лично меня всегда зацепляет, хотя уже вроде бы взрослая тетя. Мальчишки в советских книгах всегда храбры, чисты и принципиальны. Дружба - это не что-то мимолетное и однодневное, а монолитное и крайне трогательное. Даже самые плохие мальчики не могут устоять перед исцеляющей силой окружения, подающего положительный пример негоднику.

Повествование ведет молодая учительница Марина Николаевна, только что сошедшая с университетской скамьи и горящая желанием научить маленьких людей всему на свете. Она очень серьезно относится к своей обязанности учителя, который должен не только привить знания по материалу ученикам, удовлетворяясь высокими показателями, но воспитать своих подопечных. Мария Николаевна крайне внимательно относится к каждому подопечному, стараясь разобраться в мотивах последнего, знакомясь с родителями и постоянно обдумывая происходящие мелочи. Она как раз из тех, кто воспринимает это не просто как времяпрепровождение для заработка денег с девяти до пяти, но как важную миссию. Когда говорят о высоком звании учителя, подразумевают как раз такие фигуры, как Мария Николаевна. Она идеальна, почти непогрешима, чутка и добра. Ее не интересует ни одна вещь в жизни, кроме ее учеников и их забот.

И они дарят ей в ответ во много раз больше. Они все уникальны, пусть и с небольшими недостатками, которые потом все равно не мешают им быть хорошими товарищами. И вот здесь у меня начинает включаться в голове тревожная лампочка.

Понятно каждому, думаю, почему в Советском Союзе появилась такая светлая и жизнеутверждающая литература про маленьких девочек и мальчиков, которые поступают правильно. На этих книгах вырастало много поколений маленьких советских детей. Эта литература призвана была своими примерами воспитывать новых советских людей, формируя нужного человек - доброго, открытого, бескорыстного в своем служении обществу. И такие люди, наверное, вырастали. И что потом? Окружающая действительность уходила намного дальше в своей грязи, в понимании того, что для нормального существования быть хорошим человеком недостаточно. И сходит с этих мальчиков и девочек все привитое в школе. Дальше они идут своими путями, а с годами от школьных представлений не остается и следа. Если же что-то остается, то эти книжные воззрения о дружбе, любви и правильных поступках мешают жить в новых условиях неимоверно.

Описанные школьники сложны и противоречивы, но, вместе с тем, они легко укладываются в определенные рамки и созданы все по одинаковому сценарию. В них почти нет противоречивости, и белое они всегда определят как белое. А что в жизни? Мне кажется, литература так и не смогла сойти со своих страниц в головы таких вот мальчиков и девочек. Если когда-то Тимур и мог служить примером для подражания, то очередной мужчина за 50 при принятии решения о нем даже и не вспомнит.

Однако мне книга понравилась именно своей тепличностью и принадлежностью к ушедшему в прошлое миру, где на бумаге декларировалась новая жизнь, а в итоге выходила старая шуба, только наизнанку. Как эмигранты старались спустя годы на чужбине сохранять в своих мирках тщательно поддерживаемую атмосферу прошлой России с матрешками и самоваром, так советские авторы дружно писали о мальчиках и девочках, на плечах которого будет вынесено новое государство мира и справедливости.

И так хочется верить всему этому. И так грустно становится от того, что такие истории теперь сгодятся только на макулатуру.