0 Можно ли было писать иначе в 30-40-е годы в СССР?

Эта книга из тех, чей сюжет начинается и заканчивается в аннотации. Первая часть повести посвящена тому, как очень обыкновенная и посредственная девочка Сима внезапно была выбрана на роль партизанки Усти во время войны 1812 года и как это повлияло на ее жизнь, вторая же часть рассказывает про участие уже девушки во ВОВ. Все. На этом все события заканчиваются.

А между тем в книге очень много нераскрытых тем. Например, с самого начала становится известно, что Сима – младшая из трех детей. И казалось бы, маленькие самые балованные, самые залюбленные всегда. Но!

Еще до рождения меня, должно быть, считали какой-то лишней, нечаянной. <…> И мама, верно, порастратила свои заботы и ласки на старших. Мне уже мало досталось.

Каково это ребенку ощущать себя лишней в семье?

Не считаясь с тем, что я слышу и давно уже все понимаю, при мне громко говорили, как о семейной неудаче:
— Иссякла, видно, наша порода. Неказиста растет… В кого такая? И нос — словно мухи засидели.

Очень оригинально: называть девочку, родную дочь и сестру, неказистой, буквально вдалбливать в ее голову, а потом ждать каких-то выдающихся достижений. В развитие личности семья, а тем более мать, играет важнейшую роль. В любые времена, даже в СССР в 1938 году. Если человека считать отбросом, может ли вырасти из него просто хороший человек? Ведь не у каждого, тем более у ребенка хватит сил взять себя «на слабо» и на спор доказать им, родителям, учителям, друзьям, что он может больше и лучше. Гораздо проще уйти в противоположную сторону.

И вот эта тема – отношения в семье – абсолютно не прописана, все на уровне «Колобка». Родители, старшие сестра и брат, муж сестры – это размытые пятна, ты знаешь их пол и имена, но не более. Нет ощущения родственности, семейности, элементарной заботы. Как будто Сима живет не с отцом и матерью, а у троюродной тетки на каникулах. И кажется, что если ее не станет, никто особо горевать не будет, а, наоборот, вдохнут с облегчением.

Следующий аспект – это дружба. Сима с одноклассниками играет в «Мнения» (несколько человек загадывают, что они думают об одном из них, а потом кто-то озвучивает вслух все и надо узнать, кто и что про тебя сказал). И вот подопытной стала Сима. Один из одноклассников докладывает про нее:

- Говорят, что вы похожи: первое — на «точка, точка, запятая, минус — рожица кривая». Это раз. Другие говорят, что вы похожи на… на неправильный глагол. Слышал я еще, что вы похожи неизвестно на кого, потому что сегодня сами на себя не похожи. <…> Некоторые уверяли, что вы похожи на осиное гнездо. <…> Были там на балу и такие, что говорили, будто вы похожи на промокашку в кляксах. Потом еще на курочку рябу. На пустое решето. И на серо-буро-малиновое в крапинках.

Это уже не игра, не шутки, это очень-очень обидная издевка.

— Что ты, Симочка! Неужели ты обиделась?

А Сима в ответ ни «да», ни «нет», и вообще об это словно впоследствии забыто. При том, что подобные колкие фразы Сима слышит регулярно. Ни никто за нее не вступается, да и сама она ничего не делает в ответ. Этакая сильная и независимая пионерка, кажется со стороны. А с другой стороны это что-то близкое к травле, которая может закончится очень печально. Но и здесь писатель не обращает внимание читателя на такие эпизоды, как будто это норма и все идет в порядке вещей. А между тем мы видим, что Сима лишается еще одной опоры и не находит поддержки ни в семье, ни у друзей. Может, это только маленькие незаметные эпизоды в ее жизни, но автор не рассказывает нам про хорошее, а акцентирует внимание только на негативных ситуациях, что позволяет сделать вывод, что так у Симы было всегда.

И вот кажется, что у Симы появился человек, которому она стала интересна – режиссер и актер Расщепей, который решил снять ее в своем фильме, а заодно стать старшим товарищем по жизни. Сима искренне привязалась к нему – хоть с кем-то она смогла поговорить на серьезные темы, хоть кто-то ее не дразнил, хоть кто-то спрашивал, как у нее дела в школе. Но съемки закончились, и вроде бы Сима и Расщепей в хороших отношениях. Но что мы слышим от режиссера?

- Вот снялась раз — и уже считает себя звездой. Давайте говорить прямо. Вы уже большая. Какая же вы звезда? Вы в лучшем случае планета. Помните, я вам в экспедиции лекции читал? Планета. Своего сияния у вас нет, попали в хорошую систему — засверкали и давали хороший, ровный, честный свет. А теперь вам надо учиться, своими руками загребать жар, чтобы потом греть и освещать то дело, которое будет в вашей жизни главным делом, а не случайным. <…> Чтобы отдавать все, надо уже иметь что-то, надо созреть сперва… Ну вот, например, когда женщина готовится стать матерью, она все свои силы, все жизненные соки свои ребенку отдает. Но организм должен быть зрелым, совершенно зрелым, а иначе это болезнь, уродство, бледная немочь.

Вот так несколькими предложениями он обесценил весь труд Симы на съемках, а назвав ее нынешнюю «бледной немочью», снова вернул ее в то состояние, когда друзья, играя, давали ей обидные прозвища. Вся вера девочки в себя, ее самооценка, ее мечты рухнули не просто на прежний уровень, а еще ниже. Вот так «добрый наставник»!

Пожалуй, от того, чтобы сброситься с моста, ее удержало записанное на подкорке, что хорошие и правильные пионеры так не поступают. А ведь раньше была у нее такая мысль, была. С обычным расчетом, чтобы все пожалели, что так с ней обращались.

Вот бы броситься отсюда… Какой бы завтра шум поднялся в школе! Попало бы ребятам за нечуткое отношение ко мне.

Странное складывается ощущение от этой части: книга для подростков и должна показывать те темы, которые волнуют ребят в это сложный период, как строить отношения в семье, друзьями, старшими товарищами. Но все это проходит мимо. Но чем заполнены главы? Съемкой фильма? Да, про это говорится. Но мир кино также скрыт, из всего многообразия упоминается только юпитер да несколько «Наполеонов». После первой части книги «Моя Устя» остается какая-то пустота, о которой через несколько дней вспомнишь, что была какая-то девочка, которая снималась в роли партизанки. Все плоско и картонно, как советский плакат.

Вторая часть посвящена Симе в первые месяцы ВОВ и называется «Свет Москвы». Но я бы ее переименовала на современный манер #тыжевожатая . Симе 16 лет и она пионервожатая, которую буквально обожают ее подопечные, ведь она такая необычная. А она всего просто действительно увлечена этим, ей не безразлично чем занимаются, что думают, о чем мечтают ее младшие товарищи (видимо помня себя в их годы и эмоциональную холодность якобы «близких и друзей»). Но вот сейчас от Симы ждут, даже требуют практически невозможного (после того, как ее называли лишней и бледной немочью). Отец ребенка заявляет ей:

- Вы вот лучше мне скажите насчет того, что с Игорем происходит. Вы же вожатая! — сказал он с неожиданной требовательностью. — Вы должны знать своих пионеров, как я знаю своих бойцов. Каждого! Насквозь!

Браво! Опять проблема отцов и детей и опять сталкиваемся с тем, что родителям по сути все равно, что ребенок думает. Хотя зачастую достаточно спросить.
Далее Сима участвует в эвакуации школьников, и с поезда сбегает несчастный Игорь. Сбегает, когда все спят. На девушку набрасываются:

- Что же это такое, Крупицына, как же ты допустила! Ну вот, разве можно на тебя положиться?

Простите, а вы где были? Сима не обязана приковывать пионеров к себе наручниками, а спать она еще имеет право, что, собственно вы тоже делали.
Девочке 16 лет:

Да, видно, у меня еще нет никакого педагогического опыта.

А откуда бы он взялся? Она в 10-м классе, а не над педфаке учится. А хороших примеров перед глазами не было, как оказалось, кругом только все и думали, как бы перепихнуть обязанность по воспитанию детей на другого.

Оправдывает книгу то, что в то время нельзя было писать по-другому, особенно для детей. Советский реализм и ни шагу в сторону. Народность и идейность в каждом предложении! В те времена (1938 год) либо пишешь т а к, либо отправляешься на Соловки. Но все-таки как В.И. Немирович-Данченко мог написать о повести следующее:

Должен признаться, что давно не читал рассказа, написанного с такой искренностью и простотой, трогательностью и каким-то особым ароматом… Во всем рассказе я не встретил ни одной фальшивой ноты. Все время забываешь, что это не настоящий дневник девочки, а сочинение Льва Кассиля. Есть моменты, захватывающие до слез…

Извините, Владимир Иванович, извините Лев Абрамович, но девочка, пусть даже советская, так бы не написала. Не верю. Тут совсем не чувствуется девчачья речь. Если бы вместо Симы был бы Серафим, мы бы не заметили разницы по стилю повествования. Причем нельзя сказать, что героиня (герой?) андрогинное существо, потому что у нее (него?) в равной степени нет ни женских, ни мужских качеств - абсолютная бесполость: "Он красный галстук носит, ребятам всем пример, он девочка, он мальчик, он - юный пионер!". Отсюда и провал в отношениях М+Ж, одинаково можно представлять М+М, Ж+Ж в самой невинной интерпретации, совсем не ЛГБТ. Какая любовь может быть между товарищами? Только товарищеская!

Таким образом, для меня эта книга стала разочарованием, в ней задаются вопросы, но нет никаких ответов, понимаются сложные темы, но не раскрываются и не рассматриваются возможные решения. Может, оставить эту повесть для той возрастной аудитории, на которую она рассчитана – на подростков? Но вряд ли они тоже найдут отклик на свои мысли, на свои проблемы, как строить отношения с родителями, сверстниками, противоположным полом. О кино и о войне тоже ничего толком не написано. Странная пустая книга, не ожидала такого, при всей любви к советской подростковой литературе, которая всегда казалась насыщенной и наполненной эмоциями, переживаниями, поступками, поисками себя, столкновениями, разочарованиями, счастьем, причем написанная в любой период СССР: "Республика ШКИД" , "Мы, которые оболтусы" Льва Квина, "Тайна белого камня" и "Федька Сыч теряет кличку" , "Спасибо за покупку" .