5 Ах, Синдбад, мой Синдбад…

«Сколько я испытал в давнее время усталости и труда! Я совершил семь путешествий, и про каждое путешествие есть удивительный рассказ, который приводит в смущение умы»

Отвыкаешь, к сожалению, в потоке дешевой литературы от древнего мастерства рассказать историю. И вот тогда…
Читал когда-то избранные сказки в советском детском варианте 1967 года, из которого удалили «сомнительные» с точки зрения идеологии места (не только религиозные, но и эротические). Был, кстати, и т.н. «взрослый» вариант, изданный в СССР в 1956 году. Теперь прочёл, что называется, «без купюр», в переводе М.А. Салье; в сборник, правда, не вошли некоторые известные произведения, например, «Сказка о рыбаке». Обо всех сказках говорить не стану, даже бегло, а то надо было бы писать рецензию на 8 томов (таков объём наиболее полных изданий наследия вымышленной Шахразады).
Облик Синдбада обрёл для меня новые грани, позволяющие назвать главного героя не только участником приключений, но и личностью; появились и тёмные неприглядные стороны (прочтёте – подивитесь)... Собственно тяга к путешествиям несмотря на все возможные лишения – это особая тема. Синдбад всегда чудом выживает и, тем не менее, предпринимает в общей сложности семь труднейших экспедиций. Момент упадка духа всегда наблюдаешь с особым чувством, невольно примеряя на себя. Таких «декадансов» у Синдбада несколько, вот фрагмент одного из них:

«Всякий раз, как я освобожусь от одной беды, я попадаю в другую, более значительную и тяжкую!»

В конце концов, герой приходит к выводу… Впрочем, прочтёте.
Чудеса со временем не перестали быть чудесами, несмотря на то, что многие из них достаточно хорошо запомнились с детства: птица рухх, великан-людоед, рыба-остров и т.п.:

«А моряки, путешественники и странники, бродящие по горам и землям, рассказывали нам, что зверь, называемый аль-каркаданн, носит на своем роге большого слона и пасется с ним на острове…»

Конечно, можно увидеть в путешествиях Синдбада нечто большее, чем рассказ о диковинах: перед читателем сложная метафора человеческой жизни или мистические странствия по иным мирам, магическим островам, что весьма характерно для мировой литературы. Для меня синдбадовы странствия вновь стали захватывающим чтением, словно не было тех долгих лет без волшебства «Тысячи и одной ночи».
P.S. Не могу не посоветовать всем, кому интересно, послушать сказки этого цикла в исполнении Сурена Кочаряна. Никто бы не мог назвать его выступления просто «чтением», это был живой рассказ из той подлинной атмосферы, сложившейся когда-то на территории т.н. мусульманского мира. Куда уж нынешним скучным чтецам!

«Да будет же слава живому, который не умирает»