5 Евангельский кубик Рубика в вакууме

"Детство Иисуса" – это следующая остановка на литературном пути "Евангелия от Иисуса" Жозе Сарамаго – "осторожно, двери закрываются, следующая станция…" и так далее. За свой почтенный (сорокатрёхлетний!) писательский срок заслуженный южноафриканский автор Джон Максвелл Кутзее никогда не был замечен в закостенелости и скучности выбранных тем. Если бы социальная подоплёка, злободневность, глубина и важность затронутых проблем в мировом книжном госпитале измерялись температурой, то, несмотря на весьма и весьма высокий средний показатель по всей "больнице" произведений Кутзее, "Детство Иисуса" заметно выбилось бы из общей статистики.
Последний на сегодня роман Нобелевского и дважды Букеровского лауреата оказался чуть более удивительным, чуть более глобальным и в целом "чуть более".

Весь роман – бесконечный ребус, сложносочинённая загадка, и этой загадкой он остаётся даже при наличии на обложке упоминания Иисуса, которого, будь решение за Кутзее, не оказалось бы в идеальном издании. Бедный заплутавший агнец, простой читатель до самого конца не может понять, вертит ли он в руках филигранно выточенную гранёную безделку или заточенный нож, полосами срезающий коросту с полотен современности.

"Детство Иисуса" – ювелирный, сверкающий зеркальными гранями кубик Рубика. Только не простой, а специальной усложнённой версии. Самый сложный из существующих называется петаминкс – двенадцать пятиугольных граней в девять слоёв. Не разгадать и не вычислить, сколько граней наколдовал Кутзее для своего романа, но похож он и правда на петаминкс, а уж какие грани считывать – дело читательское.