4

Да, я умудрилась взять эту книгу к прочтению, хотя сама тема для меня неинтересна. Скажем так, я доверилась автору, что он сумеет открыть для меня любопытные факты. Он это сделал, правда, думаю, он не этого ожидал от своих читателей. В начале книги, он повествовал об истории самоубийств в античности, средних веках и далее. Все его высказывания и умозаключения казались мне вполне верными, логичными, но единственный факт, привлекший мое внимание, это то, что какомицли поедает себя в неволе. Я сразу бросила книгу и рванулась к компьютеру. Сразу скажу, что подтвердить вышеприведенный факт в своих недолгих изысканиях мне не удалось. Впрочем, я не спешу и опровергать слова автора. Хотя я и увидела очень симпатичных небольших зверьков, имя которых в переводе с одного из индейских языков звучит как полтора кота. А внешне они напомнили мне любимую всем моим семейством носуху. Не слишком распространенное, но очень любопытное и дружелюбное создание. И об этих какомицли я увидела, что они легко приручаются. Но, вполне возможно, что если не давать свежей пищи их живому уму, то они заскучают и у них также появятся суицидальные наклонности или попросту пожирание самих себя.
Но отвлечемся от животных и перейдем от случайно брошенного сравнения непосредственно к сути книги. Автор сделает подробный экскурс по религиям, интересно его заключение, что именно постепенное социальное развитие и необходимость государства в своих членах привела к тому, что самоубийство стало рассматриваться как преступление перед обществом и более-менее тяжело караться. Христианство же ввело самоубийство в класс преступления перед Богом, что еще утяжелило грех. Это понятно, если учесть, что люди входили в подчиненные классы, уровень жизни был низок, труд тяжел, а благосостояние более высокого класса зависело от подвластных ему людей.
Вообще большинство мыслей в книге не кажутся новыми, но кажутся вполне разумными и хорошо систематизированными. Я бы возразила только на его отрицании физиологии. Понятно, любой человек предпочитает думать, что он сам управляет своим телом, своим разумом. Но физиологические процессы также оказывают на него большое влияние. И как бы автор-гуманитарий не отрицал химию, но впадение в депрессию вызывается не только общеполитическими и социальными мотивами, но и недостатком некоторых веществ. У Аси Казанцевой этот вопрос разобран довольно подробно.
Пытается автор и разложить вопросы самоубийства в зависимости от национальности. Выводы его весьма интересны. Правда, я так и не поняла, то ли англичане более были склонны к самоубийству (что с учетом их туманного климата и биохимии выглядит вполне закономерным), то ли все же нет. Немецкие философы убивали себя, глубоко проникнув в суть учения и решая непременно тут же провести его в жизнь, т.е. от излишней дисциплины. Если мне какой-то философ аргументированно доказал, что жизнь бессмысленна и бесцельна, то надо ее тут же прекратить. Русских, по мнению автора, от суицида в этом случае избавляло чувство юмора: надо же как складно у него доказать-то получилось! Я даже вполне поверил. Ну, теперь пойду, посплю немного, да поеду на званый ужин, буду там всех убеждать в бесцельности жизни, наверное, очень популярен у дам окажусь. Но, на самом деле, проводить разделение среди европейских национальностей не так легко и не так интересно, очень смазана грань. Совсем другое дело, если взяться за Восток и Азию. Индийские самосожжения жен были введены в культ, правда далеко не всегда являясь самоубийствами, так что мне хочется сразу перепрыгнуть в Японию. Вот страна, где самоубийство введено в культ. Со средних веков невыполнение даже пустячного приказа господина - несмываемый позор, и избавление от него одно - сеппука. Все мировоззрение жителей устремлено не на то, чтобы бояться смерти, а на то, чтобы стремиться к ней, правда, исполнив свой долг в текущей жизни надлежащим образом. Все-таки хорошее верование - буддизм, когда тебе как кошке предстоит 9 жизней можно не слишком заботиться об очередной смерти. Так что у Японцев остро стояла проблема не как отправить воинов на самоубийственное задание, а как заставить воинов дожить до него, не перерезав себе глотки исключительно в поисках нирваны. Для чего и было написано множество законов, а позволение на сеппуку надо было выспрашивать у господина лично.

Во всем мире и во все времена марширующие солдаты пели о том, как они зададут врагу, а потом вернутся с победой домой. Но только не японцы. Марш японских летчиков времен последней войны в вольном переводе звучит так:
Сакуре подобны я и ты.
Расцвели на ветке и опали.
Не живут до осени цветы,
Мы с тобою оба это знали.
Пожалуй, в любой другой армии от такой строевой песни началось бы дезертирство, у японцев же она повышала боевой дух.

Кстати, тоталитарное государство вообще склонно поглощать личность, растворять ее в коллективе, а следовательно самопожертвование ради жизни коллектива выходит на первый план, отсюда и камикадзе, да и наши советские тараны.
Зато военное время, как ни странно, склонно уменьшать число самоубийств. Как будто в человеке срабатывает какая-то пружинка противодействия. Те же, кто был готов покончить с собой исключительно от сплина, во время гражданской начинают изо всех сил цепляться за жизнь.
Вообщем, вся первая часть книги посвящена подобной теории. Что оказалось довольно интересным. Далее нас познакомят с различными способами и даже подкинут справочную литературу. И в конце мы перейдем на личности: на писателей, которые покончили с собой. Там будет немало интересных историй, в частности, Юкио Мисима. Но мы уже поняли, что японцев в этом превзойти сложно. Будет и ряд незнакомых малоизвестных фамилий. Акцент вообще сделан на зарубежных авторов. Есть немного о Цветаевой, о Маяковском, но мне ожидалось, что на них остановятся чуть больше.
Как доклад, раскрывающий тему, книга хорошо проработана. Приятно встречать и лёгкий юморок автора, однако не скатывающийся в цинизм. Но тема мне не близка, так что за душу книга не взяла.