4

Д'Агата пишет не романы, а, скорее, притчи. На свой, конечно, лад, где выразительность самого послания укрыта толстым одеялом аллегории. Нынче притчами считают почему-то опусы типа «Чаячьего бульона для души» Р. Баха и «У мужика пропала жена» П. Коэльо, но эти товарищи видятся мне более баснописцами, у которых при дошкольной простоте текста везде присутствует некая навязчивая мораль и поучение как жить – совсем как в хорошо состряпанной басне. У Д'Агата, все произведения которого не превышают двухсот пятидесяти страниц покетбучного формата, морали нет совершенно, есть только очень отвлечённое размышление о жизни в целом, которое можно принимать «в лоб», удивляясь и недоумевая по поводу «провисаний» сюжета и нелогичных поступков героев. Но, повторюсь, стоит лишь для себя принять, что мы читаем не традиционный роман, где автор всё должен разложить по полочкам, а притчу, как всё сразу прояснится и самоорганизуется. Д'Агата не гонится за лаврами коллег-романистов и не пытается перещеголять их в замысловатости тайн и неожиданных решений. Он играет на другом поле.

Касательно «Memow», изданного в 1987 году - не знаю, читал ли Д'Агата Филипа Дика (вроде, в 80-е в Италии переводов его было предостаточно), но что в «Римском медальоне», что в «Регистре смерти» он либо слегка заимствует, либо выдумывает приём шизофренической подмены реальностей, когда герой не уверен, что происходит с ним на самом деле, а что – иллюзия, а однажды даже конструирует для себя новую реальность посредством компьютерной программы. Хотя нет, это компьютерная программа конструирует посредством героя новую реальность для себя. Хотя это и не компьютерная программа вовсе, это... Но, опять же, обставлено это совершенно не в фантастическом ключе, а именно притчевым языком, дозволяющим такие «незаконные» ходы, служащие для иллюстрации принципа «а что, если бы…» - в притче важно не соблюсти историческую достоверность, а показать возможные последствия действий, совершаемых героем, чтобы читатель посредством составления в голове некоей схемы «действие - данные - процесс - решения» попытался если не извлечь урок, то хотя бы получить представление о системе мира в притче.

Ещё один шикарный приём Д'Агата включает в повествование практически как Дэвид Линч в свои фильмы: перещёлкивание. Это когда сюжет внезапно поворачивает совсем на другие рельсы, обстановка, окружающая героев совершенно и безвозвратно меняется, и никаких объяснений, почему и зачем это произошло, не даётся. Одно удовольствие – сидеть и подсчитывать в «Memow» эти перещёлкивания. Большую роль играет, конечно, и то, что Д'Агата – телевизионщик и писал многое сразу в расчёте или даже по заказу на телеадаптацию. Он даже шутит об этом один раз – когда герой «Memow» вспоминает, как в детстве смотрел сериал по «Римскому медальону».

В общем, Д'Агата не велик или чем-то особенно хорош, он просто интересен своим подходом к литературе. В чём-то совершенно новаторским, ломающим традиционный нарратив, до сих пор не принимаемой многими попыткой уйти от навязчивого стремления автора заинтересовать читателя; в чём-то совершенно не изменившимся со времён Древнего Рима. И в таком, казалось бы, невозможном, но умелом совмещении этих двух подходов Д'Агата как раз и занимает своё особое место.