4 Русский Экклезиаст-I.

О чём писал бы АП, доживи он до, например, 60 лет?

Насколько хватило бы его гения?

В русской литературе есть пример творческого, да и просто - житейского долголетия. Конечно, Толстой.

Отчего эти вопросы? Возможно, от возраста. Моего возраста. Знаете, фильм "Неоконченная пьеса для механического пианино" - ну, с чем сравнить его поразительное воздействие, мощнейшее влияние, его изумительную вневременную правду о человеческой личности? Как сказать о русском человеке так, как сказал, по мотивам Чехова, Михалков? Великолепно!

Все думающие люди того времени повторяли: "Мне тридцать лет, а я ещё ничего не сделал!" И это звучало почему-то сверх современно. Всё было так вот узнаваемо: милые люди, усадьба (городская кухня как эквивалент усадьбе), разговоры, тусовка, обсуждения.... Они говорят вроде о мелочах, а получается почти вселенское безволие, ничего неделание, и разговоры, разговоры, разговоры....

И кажется, что эти люди - и есть соль земли Русской. Они и есть - Россия. Потому как эзопов язык советской эпохи - самый понятный в литературе. Если уж они только разговаривают, вспоминают, размазывая пьяные и не только, сопли, какие они были молодые. какую чушь прекрасную несли, как многого они хотели совершить, а вот почему-то не совершили и собрались в очередной раз в очередной усадьбе.

И всё оказывается мелко, скучно, пошло, кисло (любимый чеховский эпитет). И так - ну из века в век, из века в век. Даже читать об этом, если погружаешься в чеховский литературный гений, - утомительно. По меньшей мере. Надоедает., утомляет, даже раздражает. Из-за частоты упоминаний: разговоров, скук, пошлости, кислотности проживаемой жизни и рефлексии по этому поводу.

Всё сказанное выше - ну, кому не известно? Но от неимоверной частоты упоминаний чеховского набора не становится яснее самое главное - чеховские мотивы бесконечного пережевывания духа и разговоров "домов с мезонином". Я позволю себе ещё несколько "продолжений" моей любимой у Чехова темы - "женской", разумеется, не здесь, но уже можно "вывести" какие-то предположения относительно волновавшего АП "женского вопроса". Относительно фобий экзистенционального характера - нет, пока не понятно. давайте посмотрим на "ИвАнова".

Чехов в одном из писем, кажется, к брату упоминает реплику одной из актрис, занятой в первой постановке комедии-трагедии, относительно неясности: почему две женщины вешаются на шею Иванову? Нужно показать через какие-то поступки Иванова, что он - полый человек и т.д. Чехов пишет, что ни режиссером, ни актерами Иванов не понят. Это означает лишь одно: внешняя сторона, конкретность поступков Иванова и самому Чехову не важна. Достаточно лишь собственных слов героя о кипучей деятельности в прошлом, о его неутомимом стремлении что-то изменить. И - надлом и фатальная усталость как результат. И - безвольное доживание.

Чехову не важна эта внешняя сторона, хотя само по себе это - странно для писателя, лейтмотив которого: "Делом, делом нужно заниматься, господа!" Означает это лишь одно: Иванов - лишь часть Чехова, его самая сокровенная часть, внутренняя, душевная и духовная сущность. Почему? Потому как такого трудолюбивого, гениального писателя, как Чехов, - считанные в мировой истории литературы.

Чего же Чехов "боится"? В чём его фобия? И причем здесь Иванов?

"...женился я по страстной любви и клялся любить вечно, но... прошло пять лет, она все еще любит меня, а я... (Разводит руками.) Вы вот говорите мне, что она скоро умрет, а я не чувствую ни любви, ни жалости, а какую-то пустоту, утомление". Он, Чехов, ещё и не помышляет (наверное) о женитьбе, он не прожил и года, ни месяца, ни дня с кем-то "как муж с женой", а уже... трепещет перед будущим разочарованием. И задает сам себе вопрос: стоит ли оно вообще того? Послушайте, на самом деле приведенные слова Иванова - да их у Чехова, да где угодно можно найти! Где их только нет!

Лирико-статистическое отступление. Краткий перечень произведений прогрессивного русского писателя А.П. Чехова по теме "не прожил и .....лет в браке, а уже - скука": "Папаша", "От нечего делать", "Неприятная история", "Живой товар", "Месть", "Мститель", Трифон", "Жена", Супруга", "Муж", "Страх".

Ну, да ладно и с женщинами, и пошлостью, скукой, кислятиной, - есть и есть. В неимоверных количествах. Где-то в этот же период, может, чуть позже, Чехов пишет в письмах, что не хватает тем (это ему-то не хватает???), что начала развиваться импотенция и проч. На следующий после премьеры "Иванова" год Чехов едет через всю страну, на Сахалин. От чего убегает он? Или не убегает? Какие новые впечатления ему нужны? Или не нужны специально, а просто вот - ознакомиться со страной? Согласитесь, как пошло звучат эти вопросы, как бы с каким-то таким нечистым подтекстом. Как в "Иванове", когда и он сам, и Саша, и окружающие, - все говорят по поводу предстоящей свадьбы, что "что-то не так" во всём этом.

Чеховский Иванов увидел выход из ситуации в самоубийстве (как поступил бы толстовский Иванов, если бы ЛН решил бы написать подобное? Совершенно праздный вопрос: не решил бы никогда, это всё "отщепенство" глубоко чуждо яснополянскому старцу).

Нет выхода, - и это не название голливудского фильма. Это - круче будет. Нет выхода из прощания с молодостью, свежестью, безумными мечтами и поступками. Ты стареешь и молодость уходит. "Увяданьем золотом охваченный я не буду больше молодым". Эта бешенная чеховская криэйт-машина - посмотрите на её обороты! Сколько он пишет! Как он пишет! Что он пишет! "Чуть помедленнее кони..." - возможно ли это для него? Деньги от творчества - это понятно и известно. Но бешенный темп чеховской литературной машины - что компенсирует она? Какую пустоту и фобию?

Иванов: "...а мне тридцать пять. Я имею право вам советовать.... Вообще всю жизнь стройте по шаблону. Чем серее и монотоннее фон, тем лучше. Голубчик, не воюйте вы в одиночку с тысячами, не сражайтесь с мельницами, не бейтесь лбом о стены... Да хранит вас бог от всевозможных рациональных хозяйств, необыкновенных школ, горячих речей... Запритесь себе в свою раковину и делайте свое маленькое, богом данное дело..."

Кто мог быть автором вышеприведенного отрывка? Конечно, Экклезиаст. Но русскому Экклезиасту почти только тридцатка, 2/3 жизни уже позади. И не поворачивается язык сказать: не рано ли? не рано ли подводить итог?

А всё остальное в пьесе - во многом узнаваемое, перепетое неоднократно, но не ставшее по этой причине плоским и скучным. Чехов и скука, несмотря на затертость от использования самим АП этого чувства, - вещи несовместимые.

Очень рекомендую к прочтению.