4 В 14 лет, задолго до того как я услыхал о Марксе, я был законченным марксистом.

А потом научился сочинять о нем остроумные памфлеты, и как бы неплохо было, если бы этим занялось побольше людей.
Ладно, не о том речь. Интересно взглянуть на последствия революции глазами человека со стороны, потому как большая часть мемуаров на эту тему, то мне попадались, все-таки были написаны эмигрантами и теми, кто решился остаться. Интересно так же, что бы он написал, попав в СССР в 38-м. Хотя уже через год после грустной, но все же оптимистичной характеристики большевистского правительства, был расстрелян Гумилев, несмотря на все заступничество Горького (который наверняка повлиял на оценку Уэллса, ну вот нет сомнений).
И тем не менее: прекрасный английский джентльмен ходил, прекрасный английский джентльмен смотрел, прекрасный английский джентльмен устроил передачу книг замерзшим и проголодавшимся ученым и, в целом, постарался сделать все, что мог. И пусть потом большая часть все равно пошла на растопку (так как тело в какой-то момент побеждает разум), но только через пару-тройку зим, когда стало совсем уж невмоготу. Что касается наблюдений - он старается быть максимально беспристрастным, насколько это возможно в том абсурде существования, куда его занесло в качестве гостя. И впечатление мрачная Уэллсовская ирония производит большее, чем тоскливые жалобы Бунина в "Окаянных днях", просто потому что комедия ближе к ужасу вот этой вот иррациональности бытия, чем мелодрама.
По содержанию, в общем-то, все те же известные факты, СССР 20-го страшно похож на лагеря ДиПи 40-х, валюта - сигареты и спички, никакого производства предметов первой необходимости, никаких представлений о будущем, интеллигенция пытается выстроить на развалинах бумажный замок и найти кого-нибудь, кому можно передать знания, обесценившиеся даже больше, ем деньги. А над всем этим блестящие ленинские планы о всеобщей электрификации, и закон о отмене торговли как таковой, без малейшего представления, чем её заменить.
И бесконечное ожидание, без цели и смысла, на вокзалах и порогах новой власти.
И маниакальные планы о том, что дело в заговоре - тайных лож/иностранцев/врагов родины.
И сами заговоры, вырастающие друг на друге без цели и смысла.
И работающие, как заведенная детская игрушка, театры и опера - на одном честном слове.
И тонны конфискованных произведений искусства, с которыми не понятно, что делать.

Там есть большие залы, заставленные скульптурой; в жизни я не видел столько беломраморных венер и сильфид в одном месте, даже в музее Неаполя.

Всё только начиналось. А он смотрел.

пс: и тем не менее вышло все-таки лучше, чем с Римской империей.