5

А со Стейнбеком крайне увлекательно путешествовать. В "Гроздьях гнева" я уже проследил пути миграции разорившихся фермеров юга США в солнечную Калифорнию в поисках лучшей жизни в период Великой депрессии, а с помощью "Русского дневника" взглянул на восстанавливающийся после страшной войны СССР образца 1947 года глазами не предвзято настроенного американца. И вот новое путешествие. На сей раз по США 1960 года, от атлантического побережья до тихоокеанского через северные штаты, и обратно через южные.

Порядком нагрев руки на Второй мировой войне, США в послевоенные годы переживает небывалый экономический подъем, что существенно меняет жизнь американцев. Джон Стейнбек в своем путешествии по 34 штатам пытается отследить протекающие внутри страны перемены и понять современные( на тот период) умонастроения американцев. Будучи уже не молодым человеком, Стейнбек решается на несколько авантюрное путешествие по США на специально оборудованном грузовике в компании со своим пуделем Чарли. Он по возможности старается избегать крупные города и оживленные трассы, продвигаясь по второстепенным дорогам и заглядывая в американскую глубинку.

я люблю всюду совать свой нос и не стыжусь признаться в этом. Я не пройду мимо незанавешенного окна, не заглянув туда, не упущу случая прислушаться к разговору, который совершенно меня не касается. Такое свойство характера ничего не стоит оправдать и даже облагородить ссылкой на то, будто писатель должен интересоваться людьми, но я подозреваю, что меня просто одолевает любопытство.

Журналистское прошлое Стейнбека дает о себе знать. Он очень наблюдателен, подмечает все тонкости перемен, стремительно происходящих в американском обществе, на ходу анализирует увиденное и услышанное, и делает удивительно точные прогнозы на будущее развитие.

– Теперь, Чарли, давай приглядимся к тому, что происходит в других областях. Возьмем книги, журналы и газеты, которые были выставлены на продажу там, где мы с тобой останавливались. Основной вид печатной продукции – это сборники комиксов. Местные газеты. Я покупал и читал их. Полные стеллажи дешевых книжек. Среди них, правда, попадались названия почтенных и великих творений, но основная масса чтива на все лады перепевает человекоубийства, садизм и секс.
Если у нашего народа настолько атрофированы вкусовые луковицы, что он не только мирится с безвкусной пищей, но и предпочитает ее всякой другой, то что сказать об эмоциональной стороне его жизни? Или эмоциональная кормежка кажется ему пресной и он приперчивает ее садизмом и сексом, черпая и то и другое из дешевых книжонок?

Он часто заговаривает с незнакомыми людьми, не стесняясь заводить разговоры на самые неудобные темы.

– Вас интересует, как люди душу отводят?
– Значит, все-таки отводят?
– Да как вам сказать, сэр, – отвечал он. – Кое-когда случаются убийства, а нет, так книжку про убийство можно прочитать. Ну а бейсбол – «Уорлд Сириз»! Пожалуйста, спорьте с пеной у рта, какая команда сильнее, «Янки» или «Пираты». Но есть еще кое-что получше бейсбола: русские.
– Тут страсти разгораются?
– Еще бы! Дня не проходит, чтобы на них всех собак не вешали.
– А тут у вас кто-нибудь когда-нибудь знал русских?
– Да нет, конечно. Поэтому они так и пригождаются на все случаи жизни. Ругайте русских сколько влезет, никто вас за это не осудит.
– Не потому ли, что мы с ними не делаем никакого бизнеса?
– Может, вы и правы. Черт возьми! Может, в самом деле так? Потому что мы не делаем с ними бизнеса!
– Значит, вы думаете, что мы пользуемся русскими по мере надобности, когда нет других отдушин?
– Я, сэр, ничего такого не думал, но теперь буду, конечно, думать. А помните, было время, когда все валили на мистера Рузвельта? Мой сосед Энди Ларсен просто на стену лез – такой-сякой Рузвельт! – когда у него куры заболели крупом. Да, сэр! – Он оживлялся все больше и больше. – Этим русским нелегко приходится. Поссорился человек с женой и опять же клянет русских.
– Может быть, русские всем нужны? Даже в самой России. Только там их называют американцами?

– Было у нас раньше нечто, было некое достояние, которым мы очень дорожили. Называлось это Народ. Выясните, куда он подевался. Я не о тех, рекламных – открытый взгляд, зубы, как жемчуг, шевелюра – восторг, не о тех, кто лопни, а чтобы машина новейшей модели, и не о тех, кому успех достается ценой инфаркта. Может быть, Народа с большой буквы и не существует, но если он есть, то о нем и говорила Декларация независимости, о нем и говорил Авраам. Линкольн. Впрочем, если порыться в памяти, так людей из Народа я знавал – правда, не очень много. Но ведь было бы глупее глупого, когда бы в конституции говорилось о молодом человеке, жизнь которого вертится вокруг секса, спорта и спиртного.

На обратном пути автор находит места в южных штатах США, где еще в 1960 году во "всей красе" процветает махровый расизм, и это через сто лет после победы в гражданской войне прогрессивного Севера над рабовладельческим Югом и спустя 15 лет после участия страны в борьбе против нацисткой Германии. Стейнбек выводит на свет немало неприглядных сторон жизни в США, но делает это без ненависти к своей родине, а даже наоборот с какой-то любовью, примерно как рассказывают любящие родители о хулиганских проделках своего любимого малолетнего чада. Немаловажен и фактор юмора. У Стейнбека потрясающе "доброе"чувство юмора, а его тонкая ирония всегда приходится ко двору и находит зоны понимания у читателя, не вызывая озлобленности.

Подытоживая, можно сказать, что путевые очерки о путешествии по США 1960 года, сложившиеся в роман "Путешествие с Чарли в поисках Америки" - это добротный и достаточно объемлющий отчет наблюдательного человека, понимающего суть, происходящих в стране вещей, и чьему мнению, безусловно, можно всецело довериться.