Больше рецензий
5 апреля 2017 г. 20:40
144
5
РецензияЧтобы родилось что-то совсем новое, необходим случай. Ньютон увидел, как падает яблоко. Джеймс Уатт наблюдал за чайником. Рентген спутал фотографические пластинки. Но все эти люди были достаточно хорошо оснащены знаниями и смогли по-новому осветить все эти обычные явления
Андре Моруа взялся за очень сложную задачу – написать биографию человека, мало склонного к общению, даже в своем дневнике. Александр Флеминг скорей ворчал, а если был чем-то недоволен, то ворчал много. Вероятно поэтому, даже имея в своем распоряжении воспоминания множества людей, близко знающих Александра Флеминга, заметки про его детские годы столь общи: сдержанный шотландский характер, экономность и бережливость, суровая шотландская природа, большая семья, умение наблюдать и замечать.
Отрочество и юность, определяемые решениями старшего брата. И кто знает, сложись его судьба иначе, он мог бы и не одобрить учебу юного Александра в медицинской школе, а настоять на дальнейшей карьере клерка.
А далее – поразительная цепь совпадений, которые играли не последнюю роль в жизни Александра Флеминга. Его умение плавать обусловило выбор медицинской школы, меткость в стрельбе привлекла к себе внимание его будущего учителя и наставника Алмрота Райта, заинтересованного не просто в талантливом враче, но и в хорошем стрелке.
Александр Флеминг, увенчанный славой. Тут рассказ о нем превращается скорее в многостраничное перечисление многочисленных поездок, изредка перемежаемых выдержками из дневника Александра Флеминга, столь же лаконичными, сколь немногословным был их автор.
Александр Флеминг, потерявший жену. Как странно, -- недоумевает он. Когда умирал Джон, пенициллина еще не было, и я не мог его спасти. Теперь пенициллина много, но ее болезнь им не излечится. Немного погодя он же, неловко ухаживающий за своей ученицей и пишущий странно длинные письма в Афины, задающий непонятные вопросы Амалии Вурека.
Андре Моруа пишет о человеке, играющем и увлекающимся игрой, любящем создавать вещи своими руками. Его умению создавать необычные приборы из стекла завидовали и восхищались коллеги, а в свободное время на рабочем столе вместо колб и пробирок появлялась стеклянная кошка, ловящая стеклянных мышей. Необходимость вступить в клуб художников повлекла за собой создание единственной картины Александра Флеминга. Это корова, по свидетельству видевших ее, имела мало общего с коровой оригинальной, но тем не менее она вызвала некоторый резонанс в галерее, где ее выставили. Цветоводы хватались за голову, видя, как он сажает цветочные луковицы с самолета (для придания естественности посадкам) и садит цветы не тогда, когда этим занимаются все грамотные люди (а ведь все приживалось и цвело). Любое занятие Александр Флеминг превращал или в захватывающую игру, или в занятие по преодолению препятствий: гольф – это не особо интересно, а вот если бить по мячику лежа, или в помещении, ориентируясь на определенный узор на ковре? Любой мог стать жертвой его увлечений: секунду назад вы обсуждали научную проблему, а сейчас увлеченно играете в монетки.
Темп жизни Александра Флеминга был столь высок, что уматывались даже по определению неуматываемые студенты, а забредавшие к нему гости лихорадочно просматривали заголовки газет – на большее все равно времени не хватит – скоро придет хозяин и обязательно потащит за собой на что-то смотреть, что-то делать, чем-то удивляться.
Андре Моруа не устает повторять на протяжении всей книги, что даже не стань Александр Флеминг врачом, он был бы велик в любой другой сфере, потому что он был вооружен знаниями, умением наблюдать и анализировать, удивляться любой странности, он всегда помнил, что научные эксперименты не обязательно заканчиваются намеченным результатом.