Больше рецензий

1 апреля 2017 г. 23:11

233

4

В 1946 году журналист и поэт Константин Симонов отправился в Японию в сопровождении еще трех советских корреспондентов Бориса Агапова, Бориса Горбатова, Леонида Кудреватых. Вернувшись в СССР, Симнов планировал написать книгу о своем путешествии, но этого так и не произошло. Спустя 30 лет в 1976 году он все-таки принял решение опубликовать собранный "исходный материал", который могли бы осмыслить его читатели.

Книга состоит из двух частей. Первая часть - это дневник Симонова о его жизни в Японии с 23 января по 21 марта 1946 года. В нем содержатся бесценные свидетельства о жизни Токио, Киото, Сапппоро в 1946 году. Автор повествует о своих встречах с японскими театральными режиссерами и актерами, американскими военными, в том числе и главой оккупационных сил генералом Макартуром, а также с торговцами, спекулянтами, журналистами, лендлордами, синтоистскими, буддистскими и даже православными священниками, русскими эмигрантами. Особенно интересны описания судеб несостоявшихся смертников-камикадзе. Дневник одного из них, переведенный на русский язык переводчиком, сопровождавшим в этом путешествии Симонова, опубликован на последних страницах под заголовком "Документы о жизни в армии". Мне вспомнился выдуманный дневник камикадзе Харуки №1 в романе Рут Озеки "Моя рыба будет жить". Записки настоящего смертника путанные и отрывочные, но эмоциональные, разноплановые и пронзительные. Симонов из 1976 года комментирует свои впечатления тридцатилетней давности лишь в двух моментах: во время сюжета о посещении Хиросимы и предваряя дневник смертника.
Вторая часть - семь "рассказов о японском искусстве". Это небольшие очерки, которые поведают читателям о конкретном виде искусства, например, росписи фарфоровых чашек, о прогулках автора по самым известным достопримечательностям Японии, вроде дворца императора в Киото, золотому и серебряному павильонам, саду шестнадцати камней, о беседах с актерами и поэтами. Все это сопровождается описанием встреч с деятелями искусства, народными мастерами, учредителями частных музеев и другими творческими личностями. Симонов повествует нам о взглядах японских деятелей культуры на искусство, о специфике восприятия различных видов искусства в Японии середины XX века.
Например, с помощью притчи об учителе чайной церемонии иллюстрируется принцип "ваби-саби", т.е. красота в отсутствии лишнего:

"Есть рассказ о старом учителе чайных церемоний Сео, которого однажды пригласил его ученик, с тем чтобы угостить его чаем. Пригласил и сказал, что просит его полюбоваться при этом прекрасной вазой, которую он только что купил в лавке. Сео дал согласие, но, когда пошел в гости к ученику на чайную церемонию, взял в рукав кимоно молоток. Он видел в лавке ту вазу, которую потом купил его ученик, и она ему не понравилась, потому что у нее было сделано для красоты две ручки, хотя по прямому назначению хватило бы и одной. Сео взял молоток, чтобы, придя к ученику, отбить у вазы лишнюю ручку. Однако когда он пришел к ученику, то увидел, что молоток не нужен, сам ученик уже отбил вторую, ненужную ручку."

Рассказы по сравнению с дневниками сосредоточены на конкретных людях и их судьбах, поэтому прочитываются на одном дыхании.

В целом, дневники Симонова - чтение необычное. Мне показалось, что наиболее полезным этот материал будет для историков, изучающих послевоенную Японию или русско-японские отношения. Читать подобный документ для общего развития не очень интересно, потому что нет цели найти конкретную информацию. Мне, неспециалисту по истории Японии, более живыми и захватывающими показались "рассказы о японском искусстве".

Книга прочитана в рамках "Школьной вселенной".