2 Сентиментальный сюр

Эта книга покорила меня неторопливостью повествования и буйством эмоций. Причем это совершенно изумительная разновидность эмоциональности, которая захлестывает чувствительных личностей вне зависимости от происходящего.

Они умеют видеть героическое покорение неприступной вершины в прагматичном стремлении божьей коровки добраться до самой высокой части стебля. В банальном пережевывании бутерброда им мерещится отважная борьба человека за место под солнцем, а размеренное движение челюстей наводит на философские размышления о монотонности и рутинности будничной жизни, а далее – на необходимость по-новому взглянуть на этот процесс, убивающий в людях прекрасное.

Стоит ли при этом удивляться, что до более глобальных вещей добрести мыслью этим впечатлительным персонам оказывается уже не под силу. Они не рассматривают принципиальную идею, объединяющую частности. Даже не потому, что распылились на всякую ерунду. Похоже, они вообще не догадываются о том, что идея должна существовать, и именно поэтому зависают на детализации.

Книга «После Огня» богата на эмоции с самой первой страницы, она макает в них, погружает с головой, чтобы до самого финала не позволить вынырнуть. Все персонажи, которых автор выводит в романе, исходят на разнообразные переживания, эманируют их, рефлексируя ежеминутно. Такое неистовство чувств объяснимо разве что в период пубертатного гормонального шторма, поэтому целевая аудитория этой книги видна мне со всей отчетливостью.

Если же попробовать выбросить из романа все эмоции или, по крайней мере, абстрагироваться от них, то в итоге получается какая-то ахинея. Чистый сюжет без примесей содержит немыслимое количество абсурда, на которое с трудом может подписаться читатель, находящийся в здравом уме и твердой памяти.

Сам фантастический мир прописан слабо. По ходу романа становится понятно, что есть некие крылатые люди, варвары, животные и божественное сообщество деревьев (пользуясь случаем, передаю привет друидам и эльфам). Автор выдает минимум данных, как бы намекая: «Это поразительное-потрясающее-невероятное. Все равно не поймете». Но самое феноменальное заключается в том, что персонажи тоже не вникают, что с ними происходит. Им постоянно кто-то что-то приказывает, и они подчиняются при нулевой информированности и стойком нежелании осознавать причинно-следственные связи. Они плохо разбираются в основах мира… Да что там, кто кому родственник, друг или сосед, они тоже не очень в теме. Как им удалось добиться такого невежества в немногочисленном тесном коллективе, неуклонно вымирающем по причине фатальной болезни, – ещё одна загадка, которую вам не объяснят. В общем, дело ясное, что дело темное. Но более всего потрясает другое.

При полной неосведомленности, упорном непонимании, невозможности видеть взаимосвязь событий, при постоянной растерянности персонажи парадоксально самоуверенны. Рояльно-кустовым способом они получают некие сверхспособности и на основании их существования доказывают, что уж они-то, избранные, получше всех пожилых, отживших своё консерваторов (не сомневайтесь, консерватор и пожилой в этой книге являются синонимами). Потом, разумеется, они с шашкой и на коне переворачивают вверх дном базис старого мира.

Вот только скажите им слово «логика», и они брезгливо поморщатся. Произнесите слово «смысл», и на вас безнадежно махнут рукой. Вопросов «зачем?» и «почему?» вообще лучше избегать. В лучшем случае вам скажут, что так велел бог. По какой причине надо безоговорочно доверять тому же богу, на которого полагались консерваторы, который наказал людей локальным апокалипсисом и, возможно, не окончательно отказался от своего карательного плана, они не размышляли… но не будьте занудами, в конце концов, что вы так прицепились к здравому смыслу, как будто в нем счастье?

Никогда еще young adult не был так близок к тому, чтобы внушить мне сакральный ужас. Ведь нет ничего страшнее деятельного идиота ака обезьяна-с-гранатой. А высокий рейтинг книги дает прочувствовать, что где-то ходят те, кому такая роль совсем не чужда.