5

В чужих кошмарах легко заблудиться.

Бездна безумна.
Бездна одержима в своем безумии и никак не может насытится, чем ты ее ни корми - обещаниями, надеждами, душами, сердцами, телами.
Боги безжалостны.
Боги безжалостны до безумия, и течет к ним кровавым потоком ручеек даров и жертвоприношений.
Люди увязли в крови и, да-да, безумии не то, что по горло, по самую макушку, а какая у людей вера - такие и боги. Кровавые и безумные.
А свирель все поет, выводит мелодию, но уже не свою, а твоей души, твоих кошмаров - сможешь ли не слушать, сможешь ли выбраться?

Нет темноты более плотной, нежели та, что обретается в чужой душе.

А знаете ли вы свою душу? Выворачивали ли ее на изнанку, прощупывали, прочитывали до последнего вздоха, до последней-последней буквы, знаете ли все лабиринты и тупики, знаете ли ее наизусть, так чтобы рассказать ночью и с закрытыми глазами? Вот то-то и оно...
Детям Крылатого змея придется очень не легко. Тельме, Мэйнфорду, Кохэну, да и всем остальным - придется очень не легко, балансируя на Грани - вдруг, да потеряешь равновесие. А потеряешь - обязательно.

Вторая книга получилась гораздо более мрачной, более обреченной, более тягучей что ли. Она вся какая-то более. И читать ее на одном дыхание не получается, как бы ни хотелось - она просто не дается в руки. Заставляет откладывать в сторону и думать, думать, рисовать невидимые нити, связывать героев этой мрачной и безысходной детективной истории. А потом опять и опять, потому что так сложно понять сразу, где реальность, а где легенда, где прошлое, а где путешествие по краешку сознания. Или не по краешку.
Вторая часть вышла кровавой. Наверное, в Нью-Арке по-другому и быть не могло, когда дверь в Бездну держалась уже только на одной петле, но со временем перестаешь жалеть, перестаешь считать появляющиеся трупы - безумно ли?
Количество богов соревнуется с количеством легенд, только городу от этого совсем не легче. И пониманию их - тоже.
А безжалостнее всего на этом фоне тускло мерцает тоненькая ниточка любви, которая из последних сил тянется-тянется, хватается за все живое, а потом уж либо скатывается в лужу вместе с дождем, тает в вечном тумане или добирается все-же до кожи. До сердца путь еще очень далек, но за кожу хотя бы зацепиться можно. Вот только будет ли такая любовь настоящей, или тоже безумной?

Почувствовать бы снег на губах.
И запах моря.