5

Любовь к Эрасту Петровичу закончилась (один французский писатель прямо утверждает, что чувство живет два года и не так уж он неправ). Но есть секрет: любовь не умирает до конца, а когда и если объект привязанности не сделал тебе больших гадостей при расставании, просто тихо исчезнув с горизонта и предоставив обстоятельствам самим о себе позаботиться. Тогда на смену острому интересу и сердцу, бьющемуся через такт, приходит тихая ностальгическая нежность.

Фандорин вел себя безупречно, как и подобает благородному мужу. Герой наш в эмиграции и возвращаться в обозримом будущем не собирается, в необозримом тоже, а зачем? Все у него в Париже хорошо: Фортуна наконец улыбнулась (трижды: "Ха", не он ли известен, как человек, немыслимо везучий в азартных играх). Но теперь истинно богат - поднял груз золота с затонувшего во время конкисты судна. Верный друг и слуга Маса при господине; необременительная, но дивной красоты и всяких других достоинств конкубина украшает быт. Живи, да радуйся.

Про немытую Россию забудь, неспокойно и того гляди - рванет. Печально и хотелось бы исправить, да плетью обуха не перешибешь, а достоинство благородного мужа не в последнюю очередь в том, чтобы уметь точно оценить диспозицию и понять, что он может в сложившейся ситуации сделать, а чего делать ни в коем случает не стоит. Попытка вернуться и принять участие из числа дел, категорически не рекомендованных, но тут, понимаете какое дело - жестоко убита женщина, которая в прежней жизни любила героя и была любима им, но предпочла небесную любовь земной, а с Ним, сами понимаете, даже Фандорину не тягаться.

И тут надобно сказать об удивительной особенности Эраста Петровича, а именно - любви читательниц к его женщинам почти такой же истовой, как к самому благородному мужу. Отблеск обожания, направленного на героя, подсвечивает очередную подругу. Редчайшее умение высветлять и выправлять тот кусок мира, который оказался вместе с ним в сфере читательского внимания. Неспроста стал культовым персонажем. Итак, женщин Фандорина мы любим и тут же начинаем прикидывать, какая из них окончила дни при столь скорбных обстоятельствах (та, что была его спутницей в "Декораторе", так я думаю).

Лишенное сентиментальности путешествие на одноместной машине времени - чем дальше в российскую глубь и глушь, тем страньше и страшнее. С персональным антибонусом для постоянного читателя, арена событий - Заволжск, в цикле романов о Пелагии, анклав воссиявшей, посреди российских дураков и дорог, справедливости. С анклавом нынче покончено, у лукоморья дуб спилили, кота на мясо зарубили и прочие прелести восстановленного в законных правах самодурства.

Только и останется, что распутать вместе с великим человеком детективную интригу, взглянуть брезгливо на обитателей кунсткамеры, закручиниться над судьбой утолимояпечалинской обители монахинь (всего две, о ком печалиться стоит, да из них одной уж под сто лет). Неожиданный финал, в духе мрачной иронии "Золотого теленка". И все? Что в сухом остатке? Бумажки-моления ежедневные, коими просила за любимого? Так ведь, глупость несусветная и зачем оставляла. коли так любила? Значит ничего.