5 Кажется, собираюсь спойлерить

С первых же страниц романа я провалилась в Викторианскую Англию, на грязные улицы, в ободранные дома и такие же жизни их обитателей. Бордельчики. Потасканные проститутки и ненужные дети. Мишель Фейбер очень хороший рассказчик - присутствие в книге полное, я захлебывалась от нищеты и беспросветности, тоски, никчемности и бессмысленности... Первое время нудела, что хорошо бы этот роман написала женщина, так, мне казалось, было бы поменьше в тексте спермы (а она там везде - на всяких органах, одежде, постели, шторах, - словом, во всех возможных углах). Натурализм порою даже шокировал: ночные горшки, выливающиеся прямо за окно; обилие всевозможных биологических отходов; в подробностях - как приходилось людям в Викторианской Англии писать, какать, обливаться потом, подмываться и избавляться проституткам от следов пережитого полового акта.

Ну, а потом... нас познакомили с почти гейшей-самоучкой Конфеткой. Эта девочка, чей дебют в ее профессии начался в 13 лет, в 19-тилетнем возрасте славилась уже тем, что способна выполнить любое желание мужчины. С виду не красавица - высокая и очень худая, больная ихтиозом, с вечно шелушащимися губами и руками, она имела успех. В чем же ее секрет? Да в том, что умница Конфетка была начитанна, хитра и знала, что мужчин нужно хвалить и хвалить, а если жалуются - то еще и жалеть. А еще она писала роман. В котором отплачивала всему мужскому племени за свое унижение.

В один прекрасный вечер Конфетке улыбнулась удача, но об этом всем нужно читать, а я под кат уберу картину, которая так и стоит до сих пор у меня перед глазами.

Последние кадры... Конфетка с палочкой, хромая, бежит-торопится вместе с Софи по улице, таща чемодан и саквояж. Оступается и саквояж грохается на землю, извергая из себя листы злополучного Конфеткиного романа и дневники Агнес. Она беспомощно оборачивается, но листы уже подхватил ветер и разметал по улице, а впереди бежит Софи, стараясь задержать отходящий омнибус...

Следующий кадр. Уильям Рэкхэм, абсолютный тюлень и дурак, сидит в своем кресле и в бессильной ярости читает куски Конфеткиного романа, в котором она описывает как бы членовредительствовала и издевалась над мужчинами... А тут и соседи заносят долетевшие до них листы...

Ох, и смеялась же я! Та история, что началась так печально и я едва ее не забросила, закончилась прекрасно, несмотря на то, что Фейбер оставил некоторые вопросы открытыми.