Больше рецензий

26 декабря 2016 г. 03:11

191

5 Парящий сокол как символ вечности

Садись ближе к огню, друг, и расслабься. Больше никуда идти не надо, да и куда ты пойдёшь на ночь глядя? Здесь, в Сахаре, солнце садится быстро, а темнеет ещё быстрее. Вот тебе трубка с кифом. Вдохни дым, почувствуй киф в свое голове. Теперь слушай: я расскажу тебе про Пола Боулза и про его мастерство сочинять истории.

Пол Боулз, без сомнения, автор в высшей степени удивительный. Сам посуди: много ли тебе известно людей, променявших Нью-Йорк на далёкий марокканский город Танжер? Берроуза не считай, он, во-первых, из Сент-Луиса, а во-вторых, он всё-таки вернулся в Америку. Боулз же остался в Танжере до конца. Говорят, Танжер – особенных город, и люди здесь непростые. Можешь быть уверен, что Боулз впитал эту особость каждой частичкой своего разума. И вот, погляди, что из этого вышло. Чтобы несколько раз не вставать, послушай сразу о трёх сборниках. Поверь мне, так будет лучше для тебя. И порядок - самый подходящий.

Знаки во времени

Короткие марокканские истории. Видишь, там, вдалеке, парит сокол? Самое подходящее место, чтобы начать. Голые равнины, пересохшие реки. Дыхание солнца опаляет землю дочерна. Здесь принимают истинную веру и с большой охотой режут глотки. Назареи ничего не смыслят в исламе, как не смыслят они в мусульманах. Ты понимающе киваешь, стало быть, согласен.

Эти истории – тяжелые, тягучие, как раскалённый полуденным жаром воздух, застывший без малейшего дуновения ветерка. Ты можешь перестать вдыхать киф, но всё равно будешь чувствовать его в своей голове. Потом ты видишь – так ясно, будто стоишь рядом и смотришь. Шейхи, французы, испанцы, евреи, мулы, аромат жасмина, все вместе они составляют память. Память о делах давних и не очень, действительных и мнимых, реальных и сказочных. Бесцветных, как все воспоминания. Таков Боулз-рассказчик, а каков он романист, про то у других выспрашивай.

Знаков мало, и ты рассмотришь их быстрее, чем в кисете кончится киф.

Полночная месса

Танжер, Сахара, Марокко, Африка, Испания, Париж, Америка. Не удивляйся, такой набор не случаен, ведь первый рассказ называется «Друг мира».

Нет ничего удивительного, что в Сахаре, где воздух, свет, даже небо наводят на мысль о некой неизведанной планете, особенности человеческого поведения тоже зачастую выглядят непривычно. Поведение строго определено, простора на личные варианты немного. Если обстоятельства дают возможность напасть и ограбить, это в порядке вещей; более того, такого поступка требует обычай.
И снова – мусульмане, евреи и назареи, потому что Марокко, долгое время пробывшее под иностранным владычеством – это всегда мусульмане, евреи и назареи. Тут, в северной Африке, это обычное дело – со времён пророка Мухаммеда.
Будь они мусульманскими детьми, он бы с ними поговорил, но поскольку они были евреями, он вообще воспринимал их не как детей, а просто как помеху на пути — точно кактусы, которые приходится осторожно перешагивать, когда обойти не удается.

Эти рассказы обволакивают сознание, как пустыня обволакивает взор. Куда не смотри, везде песок, песок, один только песок. Но присмотришься – и увидишь, как пробежал пустынный тушканчик. А там – проползла змея. А вон там из-за бархана выглядывают – видишь? – верхушки пальм. А на горизонте, гляди, плетётся караван хаддауитов... Нет, друг, это не киф и не мираж, это просто чьё-то дремучее невежество, подцепленное Боулзом на остриё пера. Впрочем, ты не обязан принимать мои слова на веру.

Мусульмане — единственные правильные люди, только их и можно понять. Но раз ты их понимаешь, ты им не веришь.

Читать Боулза – всё равно что загорать на зыбучем песке. Сперва чувствуешь приятное тепло, потом становится жарко, потом ещё жарче, а потом песок засасывает окончательно, и остаётся только запекаться, как картошка.

У Боулза всё в дело идёт: и жизнь, и смерть, и быль, и небылицы, и легенды разные, и всякие истории о том, как приехал кто-нибудь в Танжер – а потом из Танжера уехал, но уже совсем другим.

Другой невезучий фких пробыл во временном пузыре женщиной, но вернулся в мир с большой мудростью.

Такие дела, друг, человек может уехать из Танжер, но Танжер останется в человеке навсегда. Кому, как не Боулзу, знать это, верно? Он, проживший в Танжере столько лет, похоже, научился понимать – и Танжер, и его жителей. Пропитался африканской мудростью, если, конечно, тут можно найти мудрость.

Пустой амулет

Здесь, в Танжере, иной раз, захворав, принимают размешанную в воде землю. Так лечились и сто, и двести, и пятьсот лет назад. Назареи прикладываются к иконам и носят ладанки, мусульмане носят амулеты от мудрых фкихов. Для них нет ничего хуже пустого амулета, для них пустой амулет – всё равно что пустой крест, и от этого случаются разные истории. Живя в Танжере, Боулз наверняка слышал немало таких; впрочем, такие истории можно найти в любой стране. Если ты перестанешь курить киф и раскроешь уши, то наверняка услышишь.

Да, — сказала она уверенно. — Всем известно, что назарейские лекарства работают лучше, если с ними принимать мусульманские. Сила Аллаха велика.

Но вера – не единственное, чем жив человек, а в Танжере люди похожи на людей из других мест; ничто человеческое им не чуждо. Кто-то любит змей, кто-то хочет стать кошкой, кто-то любит кровь. Как и везде, такое поведение осуждается обществом, марокканское – не исключение.

Между тем место действия ширится: и Шри-Ланка, и Тайланд, и Массачусетс, и Нью-Йорк, и весь мир. Воистину Боулз – друг мира, но такого мира, чей центр непременно в Танжере. Люди едут в Танжер, как в землю обетованную. Они делают это со времён крестовых походов, но об этом ни слова нет у Боулза. Зато у него есть слова о многом другом, в том числе в виде писем, которые назареи шлют друг другу в попытке понять происходящее.

Таковы рассказы Боулза. О временах и нравах. О людях и зверях. О разных верах и о тех мыслях, которые посещают людей, забирающихся далеко от дома. О том, как жарко светит солнце, и как холодны африканские ночи.

Читать Боулза – всё равно что слушать притчи, лёжа на низкой кровати без сетки, и ждать того неизвестного, что может в твою кровать заползти. И если это будет скорпион... Но нет, в рассказах всё не настолько плохо.

Ну что ж, пора заканчивать рассказ. Тебе, друг, наверно, уже пора. Да и киф уже закончился... Что говоришь? Откуда у тебя взялась такая длинная борода? И морщины на лице? Ты спрашиваешь, почему обветшала одежда? И почему слабость в теле, как у старика?

Почему, почему... Потому что думать надо было, прежде чем приходить в пещеру к гиене, да ещё и угощаться её кифом!