5

Спустя много-много лет перечитала.
Поразило, как многого не замечала в детстве... Сейчас запомнились совсем иные вещи. Например, описание зимней дороги из Уфы в Багрово - в возке, в мороз, когда переезд превращается в какой-то подвиг, в нечто небывалое, буквально в испытание души и тела ("Да как же мы поедем зимой, - думал я, - ведь мы с сестрицей маленькие, ведь мы замерзнем?")... Как мы сегодня от этого далеки, как трудно понять реалии того времени...
По дороге возок переворачивается, на мальчика падает багаж, сестра с няней, он задыхается и чуть не гибнет. Матери ничего не говорят. Какая нелепая, жуткая была бы смерть...
Или описание родов матери. Это просто гениальные страницы, одни из лучших в русской литературе вообще. Автор показывает глазами ребенка появление младшего братца в семье. Рассказчик не понимает сути происходящего, но читатель, взрослый, все понимает. Мать заболевает (причем о болезни она знает заранее), детей помещают в дальний конец дома, не пускают гулять по саду. На вопрос "Почему?" нянюшка проговаривается "Да чтоб вы не слышали, как матушка стонет"... Проходят сутки, двое, все домашние включая слуг смущены и встревожены, детей приводят к матери лишь на пять минут. Мальчик замечает, как дурнеет мать, на глазах желтеет и сохнет. Идут третьи сутки, потом четвертые... Детей приводят под благословение, дядька говорит: "Молись, чтоб Бог помиловал твою маменьку". Молитва отчаянная, исступленная, из всех сил, какие есть в детской душе. В доме появляется священник - мальчик не понимает зачем, но мы-то понимаем!
Не сумела читать это без слез и ужаса, дикого, первобытного ужаса. Смерть... такая близкая, такая... почти родная людям этого времени. Могли бы они, постоянно находясь столь близко к смерти, обходиться без религии? Чуть ли не единственного утешения своего.
И это ведь четвертые роды, четвертые. И вот так.
Все закончится хорошо, да. Бог помилует маменьку. Молитва будет услышана.
"Воспоминания" (описание гимназической и университетской жизни) затронули меньше. Хорошо помню, как сочувствовала в детстве герою, столкнувшемуся с предубеждением надзирателя, как понимала его, когда он рассказывает о тяготах всеобщей, школьной жизни. Сейчас это все почти не вызвало эмоций. Историю первого года в гимназии я прочитала, держа в уме книжку Петрановской "Тайная опора: привязанность в жизни ребенка". Просто мальчика отлучили от матери, от дома слишком рано. Именно для этого ребенка это было рано и пагубно, и даже привело к нервной болезни. Он сам пишет, что когда вернулся в гимназию после годового перерыва (его забрали домой в деревню), она уже не показалась ему чем-то столь страшным. Правда, отчасти изменились и обстоятельства, теперь он был своекоштным (жил с другими мальчиками "на пансионе" у уважаемого человека, а не в общей спальне, при двенадцати градусах тепла, как держали казенных воспитанников).