3

Странная и путаная притча о пользе вреде быстрых перепихов в общественных туалетах. Главный герой, трудяга и примерный семьянин, весьма своеобразно переживает кризис среднего возраста: начинает ну совершенно случайно захаживать в местный сексшоп с видеотекой и абсолютно невзначай совать свой член во рты прочих (тоже, небось, мимо-крокодиловых) посетителей. Это ему, видите ли, помогает бороться с бессонницей. Затем, передислоцировавшись в туалет в ближайшем парке, он становится невольным свидетелем непредумышленного убийства и имеет глупость вляпаться в это дело по уши. Как результат: наш "совестливый извращенец" становится основным подозреваемым, теряет дом и семью и пополняет армию бродяг всё в том же ближайшем парке, с трупом на своей совести.

Во всей этой мутной истории больше всего эмоций – в основном негативных – вызывает бедняга переводчик. Бомж-неофит словно в горячечном бреду погружается в воспоминания о том, как он докатился до жизни такой, ровно половину книги не называя своего имени (что порождает в переводе жуткие многоэтажные конструкции по типу "глядя на него, он сказал ему, что он был неправ, когда сказал ему про него") и перескакивая с места на место, из прошлого в настоящее и обратно. Сквозь плотный, тягучий поток сознания действительно нелегко пробираться без фиала со светом Эарендиля в руке и бутылки с чем покрепче за пазухой, но переводчицу окончательно подводит языковое чутьё, а под конец и знания реалий и английского с русским в придачу. Твёрдой, уверенной рукой госпожа Крутилина из страницы в страницу выводит жуткое "заветная щель" (gloryhole, если вы не поняли), а сленговое обозначение укурыша "he’s wasted" в её воспалённом воображении превратилось в "он замученный" (sic!).

На выходе имеем совсем необязательное чтиво от автора "Пчёл мистера Холмса" Митча Каллина: сквозь паршивенький перевод приходится в прямом смысле слова продираться, а оригинал не так-то просто – и не особо нужно – достать (кстати, говорят, что на английском книжка выходила с иллюстрациями от бойфренда писателя, но в русском издании поскупились не только на порядочный перевод, но даже и на чёрно-белые картинки).

Каллин пытается (вроде вполне успешно) нарисовать картину убогой в своей зашоренности и католическом рвении одноэтажной Америки. Америки разросшихся пригородов, с улыбчивыми жёнами-домохозяйками (пусть и располневшими, что не совсем соответствует "идеальной" картинке), с послушными детками, воскресными визитами в церковь, ровно подстриженными газонами и неизбежным ярлыком "извращение" в отношении всего инакового, всего, что не вписывается в общепризнанную "норму". Но неприятия этой навязанной нормы в романе не чувствуется, побег от картонной, но оттого ничуть не менее живучей действительности не то чтобы обречён на провал – он вообще немыслим. Главный герой замышляет бегство, лишь когда "припекло". Да и не замышляет даже, оно само так вышло, а так его вполне устраивала размеренная жизнь школьного учителя с ночными вылазками по злачным местам – вон, даже сон нормализовался. Оказавшись на обочине жизни, наш новоиспечённый бродяга лишь уныло удивляется хрупкости своего мирка: насколько круто и быстро всё может измениться. Бунт против системы – и тот с натяжкой – выражается у него в завистливом желании отнять у ещё одного оказавшегося в похожей ситуации "образцового семьянина" то, что уже отобрали у него. Довольно странные постулаты от автора, которого самого, если мыслить категориями персонажей, можно причислить к маргиналам. А потому самым главным достоинством книги остаётся её небольшой размер.