Больше рецензий

8 декабря 2016 г. 12:43

14

4

Каждый раз, принимаясь за Толстого, я не ожидаю ничего хорошего. И каждый раз реальность оказывается намного лучше ожиданий. Ровный слог, предсказуемый стиль. Как Бах, как неизменная классика.
Темы, которые затрагивает Толстой в «Воскресении», социальны. В них отражение исторической эпохи, мыслей и судеб людей, живущих в России. Равнодушие и трусость, прикрываемые бюрократией и несовершенными законами, делают людей несчастными, ввергая их в ещё больший порок. Тюрьма и каторга – не место, где исправляются, а место, где неплохие по сути своей люди становятся хуже – или умирают.
Всё здесь без полутонов: богатый человек порочен в своём богатстве, бедный убог и невинен. Богатая женщина, изменяющая мужу, кокетка – в глазах общества интересная дама. А для бедной прислуги одна дорога – в публичный дом.
Есть картонные декорации – чиновники, знатные дамы, генералы, каторжане. И есть центральные герои – Нехлюдов, Катерина, переживающие перерождение на фоне личной трагедии и трагедии целого народа.
Нехлюдов словно пробуждается от тяжелого сна. Он постоянно сомневается, не ради себя ли он добродетельствует. В стремлении помочь крестьянам он сталкивается с неразрешимым парадоксом – если дать крестьянам землю, деньги, они не будут работать, а сами наймут батраков. Если не давать землю – погибнут с голода. Если раздать всё имущество, Нехлюдов потеряет вес в обществе и не сможет просить чиновников о помиловании смягчении для заключенных. Его сочтут сумасшедшим. А не раздавать вовсе противоречит внутренней морали. А если раздать, но не всё, то по какому принципу раздавать? И кому? И он проходит своё воскресение через самопожертвование, через любовь к людям.
Особая роль в воскресении души отводится любви – чувству, которое побуждает отречься от себя во имя другого. Благородный, а по сути слепой взгляд Нехлюдова позволяет Катерине подняться, воскресить себя и жить дальше – уже без него.
Ну что за роман: здесь в каждом событии – Толстой, в каждом описании – его позиция. И всё беспросветно и бесстрастно. И всё пронизано верой, не знаю уже и во что.