4 Мне тепло у вашего очага

В прошлом (2015) году мир заново открыл книгу Джона Уильямса "Стоунер" , впервые опубликованную ещё в 1965-ом. О ней написали все ведущие мировые критики, СМИ сделали роман сенсационным и модным. В 2016 году в России впервые перевели роман Ричарда Адамса "Шардик", написанный в 1974-ом, но сенсации, судя по всему, не вышло. Оба вышеупомянутые романа вполне заслуживают переиздания, как и многие другие ныне забытые книги, но суть не в этом. В западном мире Ричард Адамс известен в основном за его первый роман "Обитатели холмов" ; сам же писатель, которому сейчас уже стукнуло 96 лет, по-прежнему называет своей любимой книгой "Шардика". На это мало кто обращает внимание, поэтому сейчас встретить человека, которой прочитал бы эту книгу, достаточно сложно. Отсутствие какой-либо адекватной реакции на этот роман на Западе, видимо, обескураживает российские СМИ, которые практически не освещают издание "Шардика". А отсутствие массового пиара в СМИ практически гарантирует то, что вытащенный из небытия роман в скором времени туда же и вернётся. Тем не менее для продвинутого читателя есть прекрасный шанс насладиться высококачественным фэнтези. Но перед этим попробуем разобраться, что же это такое.

Дальше...

Сейчас фэнтези уже давно откочевало в разряд жанровой литературы, призванной отвлечь замученного жизнью читателя от накопившихся проблем и увлечь в волшебный мир, далёкий от серой безысходности будней. Параллельно с этим пространство фэнтези успешно освоили видеоигры и кассовый кинематограф. Однако в последние годы среди лауреатов литературных премий потихоньку начали проскальзывать мистико-фантастические миры по типу "Дома, в котором..." , где фантастическое во многом служит лишь приёмом для передачи более тонких смыслов. А это можно уже признать шагом к возвращению изначальной ценности проработанных фэнтезийных миров как специально упрощённых моделей мироустройства. И "Властелин колец" Толкина, и "Шардик" Адамса имели определённую установку, лежащую в основе создаваемого мира. Если Толкин преследовал цель создать англо-саксонский эпос, то Ричард Адамс захотел исследовать "феномены религиозного подъёма и самой веры". Следует отметить, что речь преимущественно идёт о социально-политической стороне дела. Но обо всём по порядку.

Адамс начинает свою историю с того, как огромный медведь, спасаясь от лесного пожара, приплывает на остров, где его находит охотник местного полудикого племени Кельдерек по прозвищу Играй-С-Детьми. Это племя когда-то было могучим народом ремесленников и зодчих, народом-правителем Бекланской империи. Они поклонялись культу бога Шардика, который являл себя в теле смертного медведя. Со временем культ пришёл в упадок, империя была захвачена, а народ был вытеснен на дальний остров Ортельга, где постепенно становился всё более и более диким. Во главе административной власти стоит верховный барон Бель-ка-Тразет, который отвечает за торговлю и безопасность поселения, а на соседнем острове Квизо живёт тугинда, верховная жрица Шардика, вместе со своими прислужницами. Кельдерек признаёт в найденном им медведе воплощение Шардика, и это переворачивает жизнь поселения. Верховный барон, по сути, занимает позицию Великого Инквизитора, описанного Достоевским:

Как память прошлого и легенда, Шардик обладает великой силой, и сила эта принадлежит нам, но из попытки убедить людей, что он вернулся, не выйдет ничего хорошего.

Позднее Бель-ка-Тразет предпринимает попытку убить Шардика, которую предотвращает Кельдерек. Тугинда же воплощает противоположную позицию, всецело отдаваясь воле Шардика, которую она пытается уловить в поведении зверя. Надо сказать, что автор нигде не указывает на божественную природу медведя, тем самым обосновывая последующие сомнения Кельдерека, который с одной стороны становится вестником Силы Божьей, а с другой - не очень понимает, что от него требуется. Неслучайно поэтому он принимает план молодого барона Та-Коминиона по захвату власти на Ортельге и военному походу на Беклу, столицу утраченной империи, пока простой люд испытывает религиозный подъём от возвращения Шардика. Таким образом тугинда практически в самом начале отодвигается от основных событий, а культ Шардика начинает использоваться сугубо для достижения политических и военных целей. Далее по сюжету армия ортельгийцев вновь обретает власть над империей, а Кельдерек становится Королём-Жрецом. Но ухудшающаяся экономическая ситуация побуждает его восстановить работорговлю в государстве, что в итоге приведёт его к краху. В конечном счёте Шардик ценой своей жизни спасает Кельдерека и группу детей из лап работорговца, что служит гуманистическим финалом всего романа. Культ Шардика преображается и ложится в основу помощи всем страждущим детям, которых Кельдерек собирает со всей империи в свой город, где они все вместе налаживают жизнь и торговлю со страной философов на востоке.

Роман Адамса в каком-то смысле можно назвать краткой историей религии, в основе которой лежит миф об умирающем и воскресающем боге, чья божественная природа, однако, остаётся недоказуемой. Но религиозный пыл очень удобно получается использовать для политических целей, что и происходит во второй части романа, так или иначе отсылая к многочисленным религиозным войнам. При этом изначальная идея сакрального служения отодвигается на периферию, поскольку не соответствует практическим задачам. Собственно, глубинное, мистическое содержание религии вообще остаётся за кадром, а сюжетная линия тугинды практически остаётся непроявленной, хоть она и сыграет определённую роль в финале. После краха военной экспансии наступает последний, гуманистический этап религиозной трансформации, который проявляется в основном в заботе о слабых мира сего и практических действиях по их поддержке. Современная европейская религиозность преимущественно выполняет именно эти функции. В целом, конечно, я набросал лишь магистральную линию романа, хотя в нём есть и достаточно развитая любовная коллизия, которая ставит героя перед дополнительными испытаниями. Есть и довольно проработанная вселенная, которая напоминает нам то ли о Средневековье, то ли об альтернативной версии Нового Времени, где разным цивилизациям удаётся достичь сотрудничества, основанного на мире и взаимных торговых интересах. И глядя на в очередной раз развернувшуюся вокруг холодную (и не очень) войну, вдруг понимаешь, что очень хочется вслед за восточным путешественником, увидевшим мир новой Беклы, повторить его фразу: "Мне тепло у вашего очага".