5 О странных свойствах советской литературы

О «Библиотекаре» я узнал поздно, когда почти все, кому это было интересно, уже давным-давно его прочитали. Прошло мимо меня и то, что восемь лет назад этот роман получил «Русского букера». Ну и пусть, не жалко. Я узнал о «Библиотекаре» лишь в этом году, увидев в одном из книжных пабликов анонс очередного переиздания романа. Я отчетливо помню тот восторг и интерес, который у меня возник после прочтения аннотации к книге. Ну, смотрите. Обычный советский писатель по фамилии Громов, «наваял» несколько шаблонных романов, а потом канул в небытие…
Тут надо бы рассказать, какие это были книги. Вообще, в Союзе штампованных книг про поднятие всяких целин, про радости индустриального быта, тяжелые, но неизменно победоносные действия советской армии в войну, написано сотни, если не тысячи. А вот достойных среди них – лишь единицы. Когда я пытаюсь представить себе романы, подобные вышедшим из-под пера Громова, мне неизменно представляется бабушкин сервант, в котором среди неплохих собраний сочинений Пушкина и Гоголя стоят безликие тома с задумчиво-претезциозными названиями, какие-нибудь, например, «Степные громы». (Это случайно выдуманное мной, но, как мне кажется, вполне типичное название для подобной книги.) И от этого названия, от желтоватой дешевой обложки, от навязчивого аромата забытой всеми книги и удушливой (хоть и воображаемой) волны, источаемой самим заголовком, хочется закрыть этот сервант и бежать прочь, бежать, пока хватает сил. Или наоборот, быстро схватить этот томик, ощущая подушечками пальцев шершавую текстуру дешевой обложки, и сунуть его в разверстое жерло печурки, чтобы не дай боже не стать заложником всех этих затхлых смыслов и штампованных образов. Может быть, именно поэтому таких книг все меньше? Уже несколько лет расстались со всеми подобными книгами мои родители. Растащены ценные книги скромной библиотеки, осиротевшей после смерти бабушки и дедушки, а невостребованная советская «штамповка» как раз либо отправилась в печку, либо переселилась куда-нибудь на чердак и там превратилась в комья сырого папье-маше…
Так вот. Обычный советский писатель по фамилии Громов, написал несколько шаблонных романов, а потом канул в небытие, умер всеми покинутый и забытый в 1981 году. Его романы лежали никому не нужные на прилавках магазинов, их не покупали, их никто не читал. Книги уценивали до копеек, сдавали на макулатуру, и только в сельских библиотеках, клубах, полузаброшенных больницах сохранились редкие и, опять же, никому не интересные томики Громова. Через пару десятилетий нынешнего века эти книги, думаю, и вовсе были утеряны навсегда и забыты. Если бы не одно свойство этих книг. Каждое произведений Громова, будучи прочитанным от начала до конца, за один раз, без пропусков однообразных пейзажей, придавало своему читателю силы. Разные силы. Поэтому книги Громова и получили громкие, почти что библейские имена – Книга Силы, Книга Памяти, Книга Радости… И у книг Громова появились ценители. Тайные общества читателей, объединившихся вокруг книг, настоящие ценители не самих текстов Громова, а того эффекта, которые производят на человека эти заунывно-пресные повествования.
Главного героя романа зовут Алексей Вязинцев. Ни о Громове, ни о его тайном культе Алексей и не подозревает. Зато прочно обосновался в этом мире дядя Алексея, он является главой одного из «кружков почитателей творчества Громова» и носит гордое звание Библиотекарь. При чем здесь Алексей? А при том, что дядя, как водится, погибает, его племянник приезжает в дядин город, чтобы решить вопрос продажи его осиротевшей недвижимости. И ТУТ ВСЕ ЗАВЕРТЕ… Несмотря на то, что схема передачи власти в «первоначальных читательских ячейках» от отца к сыну отсутствует и никак не описана в романе, достойным кандидатом для руководства избирают вновь прибывшего Алексей, который довольно быстро согласился всем рулить, невзирая на все сомнения. Лично мне это не понравилось. Несмотря на то, что у Алексея не обнаружилось никаких сверхъестественных способностей, история в этом плане довольно-таки напоминает что-то марвеловское, когда в одночасье какой-нибудь неудачник не становится суперглавным и суперкрутым. Такой вот довольно стандартный ход в литературе – «Из грязи в князи», называется. Да нет, в общем-то, это неплохо, но как-то уже основательно затерто.
Разумеется, у романа есть и иные свои минусы. Это, в первую очередь, конечно, схема построения произведения. Она тут почти такая же, как и в романе Pasternak – яркая, красочная обрисовка концепции, определенной «идейной оси» истории, потом история набирает обороты, достигает кульминации и все заканчивается массовым кровавым рубиловом. Разница лишь в том, что сюжет Библиотекаря завершился чуть позже заключительной битвы, еще одной главой. Не стоит подробно расписывать, в чем ее прелесть, скажу лишь, что она очень по-своему красивая и притягательная даже для меня, который родился уже в момент бурных конвульсий Советского Союза.
Почему я назвал это минусом? Да просто потому, что мне немножко не хватило той самой идеологии и моего плебейского «Ах, вот оно как на самом деле!» Мне не хватило идеологического объяснения структуры мира почитателей Громова. Ну, вроде бы там, конечно, все рассказано, что и как сложилось и как устроено на момент действия самого романа, но все же мне этого показалось мало. Не хватило мне вот этих масонских нарукавников и фартуков, тайных приветствий и клейм. Но это, конечно же, мой личный вкус, поэтому на оценку это не влияет.
Совсем недавно я прочитал еще один роман Елизарова - Pasternak, после которого изрек довольно годную (с моей точки зрения) сентенцию: «Елизаров пишет, как Пелевин, который пытается писать как Сорокин». После прочтения же Библиотекаря, могу свои слова несколько подкорректировать. Да, это похоже на Пелевина. Как минимум наличием тайного, скрытого от посторонних глаз знания, доступного лишь избранным. Но, если тайное знание Пелевина претендует на объяснение всего в мире, в обществе, то «громомасоны» Елизарова – это просто часть мира, легко отделимая от его тела. То есть почитатели Книг со всеми их интригами, переделом власти и томиков с произведениями Громова могут легко не существовать вовсе, отсутствовать в обществе, примерно, как если бы не существовала какая-нибудь немногочисленна секта из новых и слабых. И ничего не произойдет. А вот у Пелевина тайные общества чаще всего находятся на самой вершине социальной пирамиды, являясь одновременно и первопричиной и механизмом, приводящим в действие все нижние слои общества. Иной доверчивый читатель даже может воскликнуть «Ах, вот оно как на самом деле!», отложив прочитанный томик ПВО. А после Елизарова никто такого не скажет, что, по моему мнению, правильно. Вы же знаете, как я ценю и уважаю личность Варлама Тихоновича Шаламова? Ну, теперь знаете. И вот у него главной заповедью было «не учи». И с этой задачей Елизаров справился, не рассказывая нам о том, как все устроено, менторским тоном. А вот ПВО этим все же грешит по сей день… И, да, это похоже на Сорокина. И похоже уже гораздо больше, чем на Пелевина. Сорокина, пожалуй, времен «Ледяной трилогии». И даже нельзя сказать, что Библиотекарь слабее того же самого Льда, отнюдь. За счет своей концовки Библиотекарь даже, пожалуй, сильнее. Тут надо рассказать чуть подробнее.
В конце романа Алексея Вязинцева, как в некотором роде Избранного, запирают в больничном бункере времен холодной войны. Запирают с книгами и тетрадями, чтобы тот, значит, читал и писал самостоятельно. А спустя несколько месяцев одиночества, Алексей становится тем самым Хранителем России. Вот это прекрасный образ, кстати говоря. Лично я родился в 1986 году, когда Советский Союз уже почти закончился. Но, вот угадайте, чего я жду, когда покупаю, например, в магазине, бутылку газированной воды марки «Тархун»? Правильно, я хочу вспомнить тот самый вкус из детства, того самого напитка. Та же история и со сладкой водой «Ситро». (А вот мороженое я никогда не любил, поэтому по нему не ностальгирую). Да на самом деле, дело-то не в сладкой воде и не в мороженом, черт бы с ними. Дело в том прекрасном мире детства, когда все вкусно и все красиво, строка «я клянусь, что стану чище и добрее» - не просто строка, а что-то, наполненное смыслом, когда «Приключения Электроника» - захватывающее и по-настоящему крутое кино, а еще где-то есть дедушка Ленин, про которого у тебя есть много книжек, поэтому ты точно знаешь, что это самый добрый и светлый человек на свете, книги ж не врут. И вот Алексея в том бункере ждала его миссия – читать книги Громова одну за другой, беспрерывно, бесконечно. Читать ради того, чтобы не перевелся, не закончился, не ушел безвозвратно тот мир детства, который у Елизарова прочно связан с Россией вообще. И пусть образ читающего при свете лампы человека, заботящегося о каждом из нас, так похож на Сталина. Это ведь образ совсем другого Сталина, не убийцы и деспота, а пожилого доброго человека, который любит тебя и меня, нас всех, и не спит ночами, чтобы нам было хорошо.
Что же остается после этого романа? Надежда на то, что Елизаров опять начнет писать романы. Надежда, что следующий его роман, например, будет уже похож не на «Ледяную трилогию», а на что-то более зрелое. И это не значит, что Библиотекарь незрелый роман. Но, ведь вышел же Владимир Сорокин из «Нормы» и «Льда», ведь написал же он божественную «Теллурию»? Надеюсь, и Елизаров еще возьмется за перо. И с высоты прожитых после Библиотекаря лет расскажет нам что-то такое, о чем мы не знали, но очень-очень хотим узнать.