5

Я готова кричать во весь голос, воспевая книгу, которая отравила меня своей чёрной средневековой меланхолией. Мне хочется распространить эту заразу, как чуму .В ней мой любимый Брюгге, такой сказочный пряничный город в реальной жизни, напоминает больную скрюченную старуху, тщетно пытающуюся согреть пальцы у камина. Он становится пропитанной ядом декорацией, в которой медленно сходит с ума герой с невыносимо поэтичным именем - Гюг Виан.

Да и сама проза печального Жоржа Роденбаха - чистой воды поэзия символизма, совершенный в своей простоте и красоте декаданс, ужасное и прекрасное одновременно гниение красоты. Повесть короткая и лаконичная, но в ней спрессовано столько безысходности и отчаяния, что memento mori перестаёт быть отвлеченной грустной фразой, разрастаясь сонмом ужасных смыслов и откровений. Мы все умрем. Ничто в жизни не имеет смысла. Посмотри в эти чёрные воды и умри внутренне еще при жизни.

Фабула романа тоже довольно безыскусна: после трагической кончины жены, Гюг и сам перестал жить, он ищет забвения в сонных улочках и недвижных каналах созвучного его душевному состоянию Брюгге. Город становится адом на земле именно в искажённом разбитом зеркале его воображения. И тут, как невесомое видение, на мостовой Гюгу является девушка в белом, как две капли воды похожая на его покойную жену. Ясное дело, что тема двойничества в литературе никогда не символизирует ничего хорошего.

И Гюг без конца повторял: «Мертвый… мертвый… мертвый Брюгге…» машинально, изменившимся голосом, пробуя соразмерить эти слова с ритмом последних колоколов, утомленных, медленных, словно подавленных старостью, — колоколов, которые точно бросали замирая — на город или на могилу? — свои железные цветы

После того, как последняя фраза мертвым цветком свернулась у меня на ладони, я кинулась читать о самом Роденбахе. И поняла, что для него эти рассуждения о тлене, смерти и бренности всего сущего - не просто писательский пафос, не ради красного словца, это его мироощущение и его камень на шее. Потому что умер он действительно довольно рано и скоропостижно.
И все же несмотря на пик распада, которым кончается роман, после него наоборот хочется жить светло и осознанно. Долой тлетворную разъедающую разум печаль! Всем сказочного Брюгге и побеждающей время и смерть любви!



Таким Брюгге встретил меня в октябре.