Больше рецензий

majj-s

Эксперт

без ложной скромности

11 ноября 2016 г. 10:15

934

3.5 От нас все время воняет, а мы не замечаем, как-будто это запах жизни.


"-На взгляд доктора все хорошо. Состарившись, он открыл, что на свете нет ничего плохого.
- Вы говорите это в насмешку, - с улыбкой отвечает доктор, - Но к вашему сведению, в этом есть доля истины"


Довольно странная книга. Я не в восторге от постпостмодернизма и разного рода интерактивных экспериментов над читателем. Люблю старую добрую историю, которую умный и доброжелательный собеседник рассказывал бы мне. С линейным сюжетом; с единством времени и места действия. С героями, вызывающими сочувствие и симпатию. Такими, с которыми могла бы отождествить себя и не говорите, вслед за Набоковым, что это признак читательского дурновкусия - если ради чего мы читаем книги, то в большей степени ради этого.

С сюжетом, вызывающим интерес. Со многими линиями, сводимыми к финалу воедино. Такой роман, чтобы я плакала со всхлипами и смеялась до боли в животе; чтобы становилось страшно до ощетинившихся вдоль позвоночника волосков, а потом спокойно и тепло, как в уютных объятиях любящего человека. Экая привередливая, где ж на всех таких историй напастись? И что еще за ретроградство? Не понимаешь, что ли - времена нынче новые, требуют иных изобразительных средств, необычных решений.

Ну, положим, написан "Зеленый дом" полвека назад и те решения, которые тогда казались новыми путями, сегодня имеет смысл оценить, как тупиковые ветви. Но в качестве литературного эксперимента рассмотреть вполне можно. Да, я о форме. Роман довольно необычен в смысле линейности действия. Сказать, что в нем присутствуют реминисценции и флешбеки - не сказать ничего. Он весь - сплошной флешбек.

Действие не просто соскальзывает иногда в прошлое - оно бесконечно и довольно болезненными рывками дергается внутри сорокалетнего временного промежутка: вперед в наши дни; назад на пять лет; снова вперед на год; а теперь на пятнадцать назад; и еще на двадцать. Без перехода, без предупреждения, без какого бы то ни было осмысленного повода. Читательский дискомфорт чудовищный.

Ситуация осложняется еще тем, что персонажи одни и те же, с одними именам и ты совершенно сбит с толку, видя юную девушку, почти подростка, соблазненную контрабандистом, а в следующем абзаце женщина с тем же именем - жена лоцмана и у нее трое ребятишек, и одного из них зовут Акилино. Но Акилино - это ведь имя старика- речного коробейника, который куда-то везет бандита Фусию (того, что соблазнил юную Лалиту, да-да, респект, Владимир Владимирович), а потом продавал ее желающим.

О, боги мои, яду мне, яду! А чего стоит практика перемежающегося диалога. Это как если бы мы с вами о чем-то говорили и добросовестный стенографист вел запись, но через каждый мой вопрос и ваш ответ, вставлял бы вопрос Павла Петровича к Марфе Игнатьевне и ее ответ. Примерно так:
- Не сходить ли нам в магазин?
- Нам что-то нужно купить?
- И я тысячу раз говорил тебе, не класть лавровый лист в суп.
- Да я же всего пару листиков, Паш.
- Да, много что по хозяйству нужно, может еще и в киношку сходим.
-Ну собирайся, я машину прогрею.
- Дура баба!

Как? Вот и я о том же. В огороде бузина, а в Киеве дядька. И что, плохая книга? А вот этого я не говорила. Дело в том, что Марио Варгас Льоса хороший писатель. Он Мастер и он умеет делать живых людей даже в том прокрустовом ложе, куда беспокойная тяга к литературному новаторству загнала его. И он любит свою родину (из Парижа это сподручнее, надо полагать).

Хотя отношение ближе к русской литературе XIX века - "любя, ненавидеть": "Прощай, немытая Россия"; "И Музе я сказал: Гляди - сестра твоя родная". В Перу Льосы сплошь невежество, грязь, бессмысленная и беспощадная жестокость, коррупция на всех уровнях, произвол и беззаконие к слабым, скотское отношение к женщине.

Вот если за что имеет смысл простить автору все грехи: так это за голос, поднятый в защиту женщин. Их крадут, продают и покупают здесь, как домашний скот; насилуют всем скопом, накинув юбку на голову; совращают, едва достигших возраста набоковской Лолиты, а то и прежде него; живут на иждивении у зарабатывающей проституцией жены с близкими друзьями:

"-Тебе только деньги мои нравятся. - Ну не сердись, сестрица. - Только что я была грязной шлюхой".


Это даже не Соня Мармеладова, которая ради младших братьев, это покруче будет. И такое отношение - норма. Осуждаемое для проформы, но реального возмущения не вызывающее. Литература всегда зеркало и если сегодня, спустя полвека многое в отношении к женщинам изменилось в Перу, в Латинской Америке, в мире - здесь есть и заслуга этого романа Льосы. И неважно при том, сколько читателей сумело одолеть его, такие вещи работают на уровне энергетики.

Что до публичного дома, который обязательно присутствует во всех описаниях книги и аннотациях - не ищите клубнички. О трудовых буднях жриц любви полтора слова. Он и нужен, разве для того, чтобы послужить декорацией самой нежной, горькой, яростной и безнадежной лавстори из тех, о которых довелось читать.