4

Малин Форс #4
Зима - лето - осень - весна. Четыре времени года, четыре книги о Малин Форс, инспекторе полиции из Линчёпинга. Цикл начинается "зимней" книжкой, заканчивается "весенней". Но ничего весеннего, кроме погоды, в ней нет. В Линчёпинге совершенно зверское и совершенно невероятное для провинциального городка преступление - на городской площади взорвалась мощная бомба, погибли 2 девочки-близняшки, тяжело ранена их мать. Город в шоке - что это? Теракт? И против кого и кто за ним стоит? Исламисты? Байкеры? Или объектом был крупный банк?
Полиция мечется во всех направлениях, гоняясь за любыми версиями. Из-за нарастающей паники у них нет времени остановиться и подумать. Справится ли с этим Линчёпинг? Все больше людей в церквях, все больше свечей и цветов на площади.

Что делают в таких случаях? Когда отрицать уже невозможно и ты остаешься наедине со своим страхом? Тогда посылаешь цветок, ищешь утешения в коллективной судьбе. Может быть, даже хорошо, что все превратилось в реальный, зримый кризис вместо медленного и абстрактного экономического кризиса, сжимающего горло?

Малин видит, что их разные версии крутятся вокруг исходной точки, но в результате ни одна ничем не подтверждается. И тогда появляется еще одна, самая абсурдная, самая бесчеловечная, которая вообще выходит за рамки любого понимания.
И опять Малин слышит голоса, они повсюду и только эти беззвучные слова могут помочь разрешить загадку. Только вот как найти силы на поиски решения, когда твое собственное «я» взрывается на куски? Как найти силы на что бы то ни было, когда сам ощущаешь себя на грани исчезновения? Когда после смерти матери открывается чудовищная тайна и нет сил ни простить, ни понять? Откуда в людях это желание притворяться, словно все лучше, чем на самом деле, которое в конце концов превращает жизнь в большую ложь.
Откуда в родителях желание сделать детей подобием себя самих, бездушными и жестокими манекенами? Жестокость и насилие порождают еще большую жестокость и кажется, что предела этому нет, и те глубины зла, которые открываются в благополучной и социально защищенной Скандинавии, шокировали бы даже самых оголтелых средневековых инквизиторов.