5

Чувствую, ещё пару дней, и канет в никуда… А мне так нужно отметить, оставить зарубку на память.
Потому что я уже и не помню, как давно такое случалось, когда и какая книга ТАК рвала меня на части, так выпотрошила, распяла, раскроила, как те самые перчатки, которыми так гордились несколько поколений семьи Лейвоу; раскроила, но, увы, не сшила… Вынула душу, но — вернула ли обратно? и, если да, то цельной ли? в первоначальном ли качестве? сильно сомневаюсь.

Очень обманчивое название, не зря один человек всё время пытается оговориться «американская трагедия», потому что какая уж тут «пастораль»? Вся книга — сплошной надрыв, натянутый оголённый нерв. Не хочется пересказывать сюжет, даже хоть немного спойлерить — чтобы оставить будущим читателям всю мощь и внезапность эффекта разорвавшейся бомбы. Но мне нужно заметить то, что едва ли не больше всего поражало во время чтения.
То, как здесь уживаются, сосуществуют пиково полярные чувства и эмоции: нежность и жестокость, ужас и красота, любовь и ненависть. И это не банальное «как везде», «как в жизни и бывает». Это настолько рвёт!.. На физическом уровне чувствовать поглощающую любовь Шведа к дочери, затапливающую любовь, и такую бесконечную нежность к ней, от любой мелочи... мне ещё не приходилось встречаться с таким описанием отцовской (да и вообще родительской) любви, это достойно даже зависти... И тут же — физически ощущать, какая это невыносимая мука и боль, как буквально корёжит Шведа, от этой мучительной любви, от пульсирующих, как по живому режущих воспоминаний, и от её поступка, от непонимания, бесконечных «как?!», «откуда это?», «почему??», ощущать все его пытки душевные и даже телесные, всю его боль, ярость, бессилие… На самом деле потрясение… это пригвоздило, приковало к цельному повествованию, цепко удерживало, не давая отвлечься, прерваться ни на шаг, пока не закончилась эта терзающая вторая часть. Такое чувство горечи, сочувствия… меня редко пробивает на столь живое сопереживание книжному персонажу.
И такое восхищение автором.
Пару лет назад я уже читал Рота, это было «Людское клеймо», и я тогда отметил и оценил писателя, его стиль, социальную и нравственную составляющую; оценил хорошего рассказчика, но при этом автора, поднимающего вопросы, проблемы, а не просто рассказывающего историю, автора вопрошающего, но не дающего готовых ответов, автора не всегда удобного, но не стесняющегося говорить о том, что волнует его, что волнует общество. Оценил, да. Но, «Американская пастораль»… эта книга в некотором смысле перевернула меня изнутри, а Филипа Рота в моём восприятии вывела и подняла на энное кол-во ступеней, и сейчас я точно уверен, кому должна была достаться Нобелевская премия.

Вот я пишу, по прошествии нескольких дней, а за это время успел прочесть следом и «Прощай, Коламбус», и «Возмущение», и ещё одна книга в процессе. Думаю, это яснее слов говорит.
Жду, когда улягутся впечатления, и уже после этого — просмотра новой экранизации, которая вот-вот вышла на экраны.