4.5

При выборе этой книги я купилась на аннотацию, в которой сказано, что подобная книга могла бы получиться у Джойса, Кафки и Эдгара По, если бы они втроем писали сценарий «Пиноккио» для Уолта Диснея, вооружившись ящиком шотландского виски.
Скажу так – описание гораздо более заманчивое, нежели книга, однако поводов для разочарования не нашлось – и без обещанного «Пиноккио» все у автора вышло замечательно. А если учесть, что книга, во-первых, автобиографична, а во-вторых, несет в себе множество отсылок к целому перечню литературных произведений, получилось действительно грандиозно. Вроде бы – ничего нового, просто удачно скомпанованное старое, но нет, все крайне грамотно, без излишеств и перегибов.

Итак, у нас есть две истории. Одна из них – история Ланарка, вторая – история Тоу. По авторскому замыслу, последняя находится как-бы внутри первой, хотя лично по моим ощущениям более важной и главной была жизнь Тоу, а уже за ее рамки вылился Ланарк. Хотя кто я такая, чтобы спорить с автором, давшим книге имя последнего.

Не могу определиться, как говорить о персонажах книги: то ли мысленно расставить главы по порядку и рассуждать о жизни одного героя, или оставить так, как это есть у автора и разделить одного героя на двух. Наверное, мне ближе второй вариант – я так и не смогла воспринимать Ланарка и Тоу как одну личность.

Ланарк – первый, с кем мы встречаемся. Представьте: кафе, полумрак, балкон, на котором стоит человек и вглядывается вдаль в поисках солнечного света. Какое многообещающее, интригующее и несколько романтичное начало. Почему же он ищет этот свет? Может быть уже вечер, может быть наоборот ждет рассвета… И тадам! Все теории обламываются, особенно для личностей типа меня, кто как-то вот повестись на аннотацию умудрился, а подумать, что она обозначает, нет. Ланарк ждет света не потому, что он какой-то там романтик, а потому, что он живет в городе, в котором этого самого солнечного света нет вообще. Да и сам город странный такой, серый, бесцветный, прибыл он туда в одном вагоне, был единственным пассажиром, не помня, откуда едет и кто он такой. В странном заведении ему присвоили имя (эх, звался бы ты каким-нибудь Чупакаброй, товарищ Ланарк, если бы не поезд), отметили экзему на локте, дали денег, сказали, если кончатся – приходите еще. А потом, потом его поглотил большой рот, в который надо прыгать исключительно голышом… А потом институт, а потом доктор, драконы и музыка, какой-то осовременненый ад с дьяволами и чертями в белых халатах, и если где-то там на стадии ртов я еще немножко недоумевала (кстати, женщина со ртом на ладони мне потом еще несколько дней снилась, это какой-то мой персональный кошмар, как и глаза на тех же ладонях), то вот после института перестала. Просто начала воспринимать книгу не как какую-то упоротую наркоманию, а как достаточно интересную фантастику, и все встало на свои места. Хотя я понимаю, что, наверное, не настолько это фантастика, как мне показалось, и все гораздо глубже, но я воспринимала это именно так.

Продолжу Тоу, о котором шла речь дальше. Ланарк, познакомься, это Тоу. Тоу – это ты, только не там, где ты оказался сейчас, а там, где ты жил и существовал до этого странного унылого города. Там ты был сначала мальчишкой, потом юношей, потом даже мужчиной, художником, на мой взгляд, достаточно талантливым, только с каждым годом все больше и больше замыкающимся в себе. Ты писал картины, а когда они были почти готовы, осознавал, что они тебе не нравятся и это все совсем не то. Ты не верил в Бога, но твоя жизнь оказалась как-то очень тесно на нем завязана. Ты прокручивал в голове необычные сексуальные фантазии, потому, что тебя никто не любил, и хоть ты и делал вид, что тебе все равно, ты хотел этой любви, нещадно хотел. Ты болел, очень сильно болел, не мог дышать, ненавидел этот мир, захлебывался сам собой, и никто не мог тебе помочь. Ты взялся за большую работу, но в порывах перфекционизма и в состоянии собственного тотального одиночества так и не смог ее закончить. Ты много чего не смог, и вот ты в Унтанге, и ты теперь Ланарк.

Да, мы снова вернулись к Ланарку, только вот уже он покидает Институт, и идет обратно в серый город, потому, что все-таки хочет увидеть солнце. Нет, Унтанг не стал солнечным за время его отсутствия, просто через некоторое количество дней ему придет конец и Ланарк легко окажется там, где светит солнце. Дорога вне времени и даже вне пространства, политика, политика, снова политика, и это немного портит мне впечатление, корпорации, махинации, проблемы, съезд – побольше бы фантасмагории да поменьше бы реализма. Однако здесь произойдет одна очень интересная встреча, которая вызвала у меня улыбку – люблю такие штуки. А дальше… Дальше финал истории. Да, даже этому сумасшествию придет конец.

В мастерстве автора просто не приходится сомневаться. При всем этом нагромождении форм, сюжетов, переплетений, эпилогов и вообще кучи сложностей, роман читается на удивление легко и увлекательно. При всем же при том, он интересен не только своим каким-то внешним эпатажем, если можно так выразиться по отношению к книге, а еще и конкретно внутренностями, смыслом, самим содержанием. Сколько проблем поднято в отношении Тоу? А в отношении Ланарка? А если учесть, что это один и тот же человек? В общем, замысел автора удался сполна – это действительно целая жизнь. И выходит, что даже чуточку больше.

Странное дело, но о других героях говорить совершенно не хочется. Не потому, что они плохие, а потому, что главный герой настолько заполняет собой все, что остальное в принципе не важно. Поэтому буквально в паре фраз, заметка на память.
Вокруг Тоу герои все такие осязательно-ощупывательные, совершенно реалистичные, выверенные до мелочей, до фразы, жеста, легкого поворота головы или случайно оброненного приветствия. Возможно, сработала биографичность и все это действительно очень близко автору и пережито им самим. Не углубляясь в подробности – идеально.
Вокруг Ланарка же все какие-то… неубедительные, что ли. Как вся обстановка отдает определенной неестественностью, так и герои какие-то ненастоящие. Вот как раз от окружающих Ланарка меня прямо подергивало, и вообще не отпускало странное чувство тревоги, что вот сейчас рррраз! - и что-нибудь этакое случится. Опять же, наверное, так и задумано, но там даже Рима с Сэнди не выдали мне ощущения надежности, и даже неизменившийся Сладден или меняющий форму Глоппи не убедили в какой-либо стабильности.

Сложный роман, объемный, масштабный, глобальный. Чтобы его осмыслить, мне надо приобрести пару дополнительных извилин к базовой комплектации моего мозга да перечитать когда-нибудь эту историю в четырех книгах.