5 Пройстой и родной Джойс. "Дублинцы"

Вот никогда бы не подумала, что мне так легко будет читать Джойса. Ранний наш Джеймс оказался простым, незамороченным и очень удобоваримым. Я бы даже посоветовала вам прочитать эти рассказы без примечаний. Многого они вам не дадут, все эти детали, соотношения с действительностью и аллюзии никак не влияют на качество этой прозы и, по моему, не дают читателю чего-то особенно нового и важного для открытия всей прелести этих произведений. Даже можно сказать, что лучше открывать этот сборник вообще ничего не зная о литературоведческих его основах, биографических деталях и истории издания. Просто берите и читайте, в произвольном даже порядке. И тогда вам, возможно, откроется, как и мне, удивительное.

То, как поразительно, просто до удивленно расширенных глаз эта проза похожа на классическую русскую литературу. Да, это, конечно, заметила не только я. В примечаниях упоминается Чехов. Но я тут не увидела Антона нашего Павловича. Он как-то более изысканнен, что ли. Искусен не в смысле большего мастерства, а в значении близости его рассказов к искусству, как противоположности реальной жизни. Для меня Джойс в каждом слове в отдельности, и во всем сборнике в целом просто невероятно похож на Куприна. Возможно, это еще и результат перевода. Но подача истории, детали, которые автору кажутся важными, угол зрения на героев – это все не от перевода. Они просто будто "звездные братья" – говорят на одном языке, меняя лишь имена собственные.

Дублин и внешне и настроением очень похож на Петербург. Единственное, у меня не получилось увидеть его именно таким (все дни было яркое солнце и безграничное небо). Но легко можно представить себе всю ту гнетущую серость, которая может захватить этот город. И тогда сходство будет очевидным. Второе – это, конечно, герои. Измените имена джойсовских ирландцев на русские, а пабы поменяйте на трактиры и вы поразитесь, как они похожи на героев купринских рассказов. Эта ни с чем не сравнимая тонкая способность выписывать простого человека и его простую жизнь с кажущейся беспристрастностью. Они оба, и Джойс и Куприн, точно не делают никакой драмы из всех тех сценок, которые отображают в своих произведениях. Они не стремятся вызвать у читателя какие-то определенные чувства. Но умудряются так выписать историю и героев, что ты поневоле будто проваливаешься внутрь этой картины. Кажется, что эти историйки – они ни о чем, нет какой-то глубокой морали, серьезных выводов. Но их простота, и всеми чувствами осязаемая реальность делают их на самом деле очень важными и глубокими.

Оба этих писателя сделали почти невозможное: заставили своих читателей видеть не образы, а реальных людей. И при том таких, в общем-то никому не интересных и ничем не примечательных людей. Даже не маленьких и совсем уж несчастных. А действительно, даже в своем несчастье непримечательных. Ощущение такое, знаете, когда ты нечаянно подслушал разговор попутчиков и вдруг с какой-то даже пугающей ясностью в голове появляется образ чужой жизни. Вроде на каком-то из языков есть даже понятие, обозначающее это чувство – "когда ты понимаешь, что за каждым освещенным окном проходит чья-то не менее насыщенная жизнь, чем твоя". Вот такое ощущение у меня возникало только после чтения Куприна. И теперь после Джойса.

С.R.
Прекрасная серия у "Иностранки", конечно. И эта обложка великолепно подходит к такому разношерстному сборнику. Она не о произведениях, а об авторе.
"Дублинцы" издавались несметное число раз. И все время с разными обложками. Выбрала для вас видовую, потрясающую современную от Penguin и очень забавную итальянскую.