5 Пахнет, звучит, зовёт

Я Дина. Мои ноги, как деревья, пустили корни в мёрзлые скандинавские земли. Между моими бедрами и крупом Вороного не найти зазора, мы одно существо. Мои груди, словно зимние белоснежные куропатки слетают в ладони мужчин, которым позволено поймать их. Мои плечи держат на себе крышу над всеми в моём имении Рейнснес. Длинные волосы я редко убираю в пучок или под шляпу, они —бездомные облака, пущенные по небу холодным северным ветром.

***
Спрашиваю себя: в чём секрет настоящей книги? В том ли, что персонаж выбирает себе писателя, заявляет себя творцу, но как посреднику? Дина выбрала Вассму, «норвежского литературного Нобеля», потрясающую женщину с волшебным именем для русского уха — Хербьёрг. Это имя похоже на льдистую дорогу в горах. Сначала скользишь на Х, ударяешься об БЬ, а на ЁРГ крепче держись, иначе так споткнёшься, что слетишь с кручи её имени по снежному склону с единственной берёзой, ниже, ниже, в ледяной омут. Навсегда.

Так случилось с Иаковом. Были и другие. Но первой стала Ертрюд.

Я Дина. Я река, вышедшая из берегов. Во мне дуют холодные ветры безумия, во мне течёт горячая кровь страсти, со мной ходят мои мёртвые. Я, Дина Грёнэльв, живу с ними, некоторым из которых принесла благо избавления от тяжести земной жизни.
Отсчёт ведёт моя мать, Ертрюд, чей крик крошит воздух на зеркальные осколки, в каждом из которых отражается бесконечность её любви.

***

Спрашиваю себя: откуда начинается талант? Вассму была обычной учительницей. Писала стихи. Издала, но без успеха. А потом с первой же прозой "Дом со стеклянной верандой" стала событием. Престижная норвежская литературная премия прошла мимо только потому, что дебютантам ее не давали. Вассму не остановилась. Не сложно догадаться, в чьи руки попал-таки «Северный Нобель» спустя несколько лет.

Учительница ушла в литературу. И слава каждой норвежской букве, что она так решила, потому что в результате родилась удивительная «Книга Дины», на счастье изданная в России первой. Книга, в которой парадоксально живёт жар холодной Норвегии. Не верите? Ну же! там страницы переворачивают порывы стылого ветра, там безумие и ум, предательство и верность. Недосказанность скрывает глубину. И еще стилистика, этот правильный в своей гармонии синтаксис. Хербёрг Вассму и переводчик Л. Горлина, лучших вам обеим урожаев морошки и тысячи тюков нежнейшего гагачьего пуха за то, что вы сделали это именно такими словами. Пусть у вас будет по шхуне в двадцать четыре локтя, лучший штурман в Норвегии и попутный ветер в парусах. И пусть он чаще дует в сторону российских берегов, мне так вас мало!

Я ношу в себе запах фьордов, вкус морошки, цвет скал, суровое море бьётся во мне. Во мне звучит виолончель Лорка, цифры ведут свой точный счет, вино разбавляет ночную тоску. Я усталость и сила, страх и отвага, смерть и рождение, мир и его конец. Я Дина, я природа.

***
Начинать читать в октябре и всю зиму напролет.
Разве читать, когда туда влетаешь? Не знаю, но впереди ждёт ещё не открытая ни разу "Сто лет" Вассму. Когда я прохожу мимо полки с нею, то всякий раз приходится запихивать под обложку то выбившийся туман, то веточку вереска, то обкатанный морем сизый камешек. Зовёт.